— Этот урод рядом с тобой или случилось что похуже?

— Рядом.

— Они догадались?

— Не совсем.

— Хотят поговорить со мной?

— Один человек.

— О, черт. Монах все понял?

— Все понять он просто не может, — утешилая. — А тебе лучше срочно уехать.

В продолжение этого разговора Резо смотрел на меня не моргаяи вроде бы шевелил губами: должно быть, запоминая каждое слово. Наверняка унего хорошая память: это ведь помогает в работе.

— Что смотришь? — спросила я, он улыбнулся схитрецой.

— Тебе Монах звонил?

Я кивнула.

— Папе скажешь?

— Конечно, — удивился он.

— А если Папа не спросит, все равно расскажешь?

Резо обиделся.

— Папа приказал: любой звонок, твой или тебе. Все яснееясного. Вот если бы он не говорил так, а просто ежедневно интересовался: звонилли кто? — тогда другое дело: он, к примеру, не спросил, а самому лезть нестоит. Ты понимаешь, что я имею в виду?

— Понимаю. Разговор слышал?

— С Монахом? Конечно.

— И передашь слово в слово?

— Папа наверняка заинтересуется.

— Слушай, — решила я зайти с другойстороны, — папа что говорил, когда тебя ко мне приставил?

— Ну… чтобы я за тобой присматривал, чтоб чего неслучилось. Сказал, головой за тебя отвечаю.

— Ясно. А как насчет моего здоровья?

— А что с ним? — удивился Резо.

— Пока ничего. Я спрашиваю, за мое здоровье тыотвечаешь? Например, я сломаю руку, это хорошо?

— Чего хорошего руки ломать?

— Вот и я об этом. Как думаешь, Папа обрадуется?

— Нет, это глупо, по-моему.

— А тебе попадет?

— Еще бы.

— Выходит, ты должен заботиться о том, чтобы непричинить мне никакого вреда?

— Это перво-наперво, — согласился он.

— Отлично. — Я перевела дыхание. — Этотзвонок меня очень расстроил. Я хочу его поскорее забыть. Если меня будутрасспрашивать, мне станет плохо. Начнется припадок. Возможно, я умру.

— С чего это тебе умирать? — заволновался Резо.

— Как будто ты не знаешь, что я чокнутая и меня нельзяволновать.

— Никакая ты не чокнутая, — начал ворчатьон. — А то я чокнутых не видел. У меня дядька был чокнутый, вот уждействительно… а с тобой никаких хлопот. Так что не забивай себе голову, тынормальная.

— Спасибо, — обрадовалась я. — Давай все-такивернемся к звонку Монаха. Я тебе честно обещаю, если мы его сейчас же незабудем, у меня начнется жуткий припадок и я окажусь в психушке, навсегда. Папаобрадуется?

— Нет. — А кто будет виноват?

— Кто?

— Ты, конечно. Ты не уберег мое здоровье.

Он моргнул, почесался и долго не отвечал.

— Ты как-то все выворачиваешь, и я за тобой непоспеваю.

— Ты хороший охранник и должен поступать правильно.Давай думай быстрее. Что тебе поручили: охранять меня или упечь в психушку?

— Охранять, — проворчал он.

— Вот и отлично.

Резо ушел, но через полчаса вернулся.

— Я не уверен, — заявил он с порога.

— О Господи… Чего еще?

— Папа сказал: любой звонок…

— А еще сказал: беречь как зеницу ока. Сказал?

— Ну…

— Вот и береги.

— Варвара, — замялся он в дверях, — давай тыему сама скажешь.

— И что?

— Ничего. Ты скажешь, а я буду молчать. Выходит, мы издоровье сбережем, и приказ выполним. Идет?

— Идет, — вздохнула я.

«От Монаха надо избавиться, — вышагивая по комнате,думала я. — Причем как можно быстрее. Пока Резо не донес о звонке, а Папане решил побеседовать с Сашкой».

Жаль, конечно, я готовила ему интересную роль. Орлов мог бызадержать его ненадолго, но мне от этого ни жарко ни холодно, Монаху пораисчезнуть навеки… Например, взлететь на воздух вместе со своей машиной. У негополно врагов, вряд ли кто особенно удивится. Разумеется, Орлов бомбуподкладывать не станет, значит… Скобелев. Бывший спецназовец и алкоголик.Надеюсь, он все еще помнит, что является членом глубоко законспирированнойорганизации. Я рассчитывала, что смогу использовать его только в крайнемслучае, но жизнь распорядилась по-своему. Впрочем, может, этот случай и естькрайний. Затевать с ним переговоры по телефону, когда вдумчивый Резо проявляетбдительность, крайне неразумно. Поэтому, немного побродив по дому, я предложиласвоему стражу:

— Давай покатаемся по городу.

Он с готовностью кивнул, и через пять минут мы уже выехалииз гаража на его джипе. В воротах столкнулись с Папой, то есть не с нимстолкнулись, а с машиной, и не столкнулись вовсе, а мирно разъехались. Папаприоткрыл окно, а Резо дверь и крикнул:

— Варя хочет покататься.

Папа дал добро, и мы отчалили.

Кататься с Резо в машине то еще занятие. Хоть он мненеоднократно намекал,

Что обращать на него внимание необязательно, в реальностиэто получалось плохо. Вот и сейчас он сразу же завелся и стал нудеть оспецифике своей работы. Я на него поглядывала и вздыхала. Он кого угодно сведетв могилу, и не своими здоровенными ручищами, а языком.

— Я все уловила, — не выдержала я. — А теперьочень прошу: заткнись.

Он обиделся и замолчал.

— Сворачивай налево, — сказала я минут черезпять. — Видишь кафе, давай зайдем.

Здесь мы бывали не раз, поэтому Резо не удивился. Пристроилмашину и, поленившись ее запереть, зашагал рядом.

— Не боишься, что угонят? — съязвила я, а онпосмотрел с удивлением:

— Дураков нет.

Устроившись возле окна, я ела мороженое, а он пил пиво избанки.