— У него душа черная, — глядя в одну точку,заявила я. — Вы ему не верьте, обмануть ему ничего не стоит. Плохой человек.

Папа задумался, а я поежилась, выходя из транса, ипосмотрела на него, а он на меня.

— Вот что, Варя, завтра человек придет… в гости, так тыприглядись к нему получше, — вдруг решился он. Я кивнула, делая вид, чтоне очень понимаю, в чем тут дело. Сообразив, что Папа уже сказал все, чтохотел, я попросила:

— Можно мне взять компьютер?

— Компьютер? — не понял Папа, забыв, что такаявещь имеется в его доме.

— Да. Он наверху стоит…

— А-а. Возьми, конечно. Поиграть хочешь? Варя, если чтонужно, ты, пожалуйста, не стесняйся…

— Спасибо, — улыбнулась я и пошла звать Резо,чтобы помог перетащить компьютер.

Вечером мы сидели в моей комнате, я у компьютера, а Резо вкресле.

— Хочешь попробовать? — предложила я. Он кивнул,устроился на моем месте с удобствами и сумел-таки произвестивпечатление. — Молодец, — с завистью сказала я где-то черезчас. — Я так не умею.

— Здесь главное — внимание и хорошая реакция, —заявил он. — А без этих качеств в моей работе никак нельзя. Тыулавливаешь, о чем я?

— Почти. Так ты на компьютере тренируешься?

— Нет, — покачал он головой. — Я просто ковсему отношусь серьезно, и в игре, и в жизни.

Я внимательно посмотрела на него и задумалась.

Человек, о котором говорил Папа, появился у нас ближе кобеду. Я как раз накрывала на стол (обедали мы в столовой вдвоем с Папой,охранники ели в кухне), дверь открылась, и вошел Папа, рядом с нимпредставительный дядька неопределенного возраста, вроде бы молодой, но слысиной в полголовы, лицо бледное, рыхлое и отечное. Занятный тип.

Папа радушно улыбался и хлопал его по плечу. Гостю это неочень нравилось, но он старательно улыбался в ответ.

— Вот, знакомься, Варя, это Евгений Алексеевич, а этомоя племянница, — легко соврал Папа. — Звать Варя, она у меня в домехозяйка.

Евгений Алексеевич внимательно посмотрел на меня, а я нанего, потом мы дружно заулыбались и кивнули друг другу.

— Прошу к столу, — заливался Папа и мне подмигнул,лихо так, с озорством.

Обед длился чуть меньше часа. За это время я смогла близкопознакомиться с Евгением Алексеевичем, точнее, с его мыслями. Папу он любил,как я решетки на окнах, и уже месяца три вынашивал мысль навеки от негоизбавиться. Его идеи на этот счет выглядели впечатляюще, теперь мне предстоялорешить, как поступим мы, то есть я: попробуем нарушить его планы или дадим имвозможность реализоваться? Во втором случае Евгений Алексеевич может выполнитьза меня всю грязную работу, делать ее он будет не спеша и аккуратно, и черезнекоторое время оттяпает у Папы изрядный кусок. И уж только после этого рискнетразделаться с самим Папой. Но такой штуки мы ему позволить не можем, потомупридется Евгению Алексеевичу к данному моменту скончаться.

После обеда Папа повел дорогого гостя в свой кабинет. Беседовалиони долго, а когда гость наконец отбыл, Папа зашел ко мне.

— Понравился тебе Евгений Алексеевич? — спросил онбез нажима. Я кивнула:

— По-моему, он хороший человек и вас очень уважает.

Папа с улыбкой покивал головой, вроде бы все, о чем мыговорили, так, пустячок и шутка, но был доволен.

Мой интерес к технике не остался незамеченным. Пока мы сРезо ездили по магазинам, компьютер проверили. Просмотрели все дискеты, всезаписи и, разумеется, не обнаружили ничего интересного. Папа молодец,бдительности не теряет. Он немного устыдился своих подозрений и весь вечер былсо мной чрезвычайно ласков. А я приступила к разработке своего плана, заносяего на одну из дискет. Разобраться в нем постороннему будет очень трудно, ноесли такой умник найдется… Что ж, тем занятнее для меня.

— Что это? — спросил Резо, неожиданно возникнувиз-за моей спины.

— Это мои мысли, — ответила я.

— Да? — он вроде бы заинтересовался и уставился наэкран, через минуту спросил обиженно:

— Ты сама-то понимаешь, что напечатала?

— Нет. Но это неважно. Важно, о чем я думаю, когдапечатаю.

— А о чем ты думаешь?

— Например, о тебе, — усмехнулась я, а Резообиделся, потому что не поверил. Зря, между прочим.

В среду утром Папа уехал. Во всем доме были только я и мойверный страж, когда зазвонил телефон. Я никогда не обращала внимания на звонки,потому что звонить мне некому, и трубку снял Резо. Снял, сказал «да» ипосмотрел на меня с большим недоумением.

— Это тебя.

— Меня? — не поверила я.

— Ага.

Я взяла трубку, а Резо отошел ровно на пять шагов и замер устены, пожирая меня глазами.

— Слушаю, — пролепетала я.

— Привет, — со смешком отозвался Сашка Монах.

— Ты меня напугал, — заметила я, переводя дыхание.

— Да неужто? Слушай, радость моя, я знаю, кто ты…

— А кто я? — Растерянность от неожиданного звонкауже прошла, и я начала соображать.

— Ты всерьез надеялась, что я не узнаю бабу, с которойспал?

— Не понимаю, о чем это ты?

— Зато я хорошо понимаю. Лунин — твоя работа?

— А кто это?

— Слушай внимательно, сучка… — начал злиться он, но яостановила поток его красноречия:

— У тебя что, своих проблем мало? Держись от меняподальше. И лучше всего молчи. Ты промолчишь, я промолчу. Все ясно?

— Ты ошибаешься, деточка, ты очень ошибаешься, —хохотнул он. — Думаю, если немного потрясти твоего дружка, непременновсплывет что-нибудь интересное.

— Возможно. Например, Папа узнает о перстне. Он здесь,в доме, хочешь, приди и возьми его. Не далее как вчера Папа в очередной развспоминал о своей утрате.

Сашка ничего не ответил и бросил трубку. По-моему, этоневежливо.

Я задумалась и даже не сразу сообразила, что грызу ноготь,все-таки сукин сын умудрился вывести меня из равновесия. Торопливо набраланомер городской психушки. Надеюсь, Док сейчас на работе. Услышав его голос, япроизнесла условную фразу, предупредила, что свободно говорить не могу. Доксразу же разволновался.