— А тебе можно? — опять съязвила я, показав набанку. Он помолчал.

— Думаю, немного выпить можно, — ответил черезпару минут, а я вздохнула:

— Завязывай ты с этим делом.

— С каким? — насторожился Резо.

— Думать. Охранникам вредно приобретать такую привычку.

— Тут ты не права, — покачал он головой, а я сопозданием сообразила, что сваляла дурака: сейчас опять заведется. Поднялась исказала:

— Я в туалет.

Резо тоже поднялся. У двери с буквой "Ж" я на негопосмотрела и спросила:

— Пойдешь со мной?

— Нет, — серьезно ответил он. — Здесь постою.

— Как хочешь, а то пошли.

— Нет. Еще кого-нибудь напугаю.

Я вошла в туалет, заперла дверь и бросилась к окну. Кабинкатуалета размещалась чуть дальше, а у окна была раковина. Чертыхаясь, яподергала раму. К большому моему облегчению, она открылась, и я протиснулась вокно. При этом зацепилась платьем за какой-то гвоздь, чертыхнулась еще раз испрыгнула на асфальт.

Телефон был прямо на углу. Я торопливо набрала номер, снеудовольствием глядя на огромную тучу. Погода опять испортилась, с утра дулветер, а сейчас вдруг заморосило.

— Что за безобразие такое? — возмутилась я и тутуслышала голос Скобелева:

— Да.

— Виктор?

— Это ты? — Могу поклясться, он обрадовался.Чудеса, да и только. — Я тебе звонил несколько раз…

— Извини, нет времени. Меня интересует машина одногочеловека и сам человек, конечно, тоже. — В рекордно короткие сроки яповедала, где найти ту самую машину и кто в ней должен сидеть. А потом полезлав окно. Вполне возможно, что Резо уже надоело торчать у двери и мы с нимвстретимся возле раковины.

Ничего подобного, туалет пуст, правда, Резо тихо скребся вдверь.

— Сейчас, — мученическим голосом отозвалась я ивзглянула на себя в зеркало. Так и есть, волосы в мелких бисеринках дождя. Ябыстро умылась и пригладила волосы мокрыми руками. Открыла дверь, мой стражхмурился и моргал. Молча мы проследовали к столу. Здесь его разобрало.

— Тебе нехорошо?

— С чего ты взял?

— Ты умылась и волосы мокрые.

«До чего ж глазастый».

— Нехорошо, — покаялась я. — Душно здесь.Голова закружилась.

— Я уж беспокоиться начал. Думал, может, ты сбежала.

— Куда? — Глаза у меня только что не вылезли изорбит.

— Ну… может, у тебя какое дело, а ты не хочешь, чтобы яо нем знал.

Я уставилась на него и сидела так довольно долго.

— У меня нет дел. Вообще никаких.

Он кивнул, при этом мыслей в его голове вообще не было.

«Знал бы ты, олух, что за судьбу я тебе уготовила, на рукахбы носил… Впрочем, он и так понесет, стоит только сказать».

— До меня не дошло, ты кто вообще: охранник, тюремщикили нянька?

Он опять обиделся:

— Я охранник. Но это не так примитивно, как ты себепредставляешь, потому что моя работа…

— Все, заткнись, — отрезала я.

— Напрасно ты так к этому относишься, — все-такипроворчал он, глазки-бусины стали грустными.

— Да ладно, это я от духоты вредничаю. Поехали домой.

Теперь оставалось только ждать: выполнит приказ тайнойорганизации Скобелев или хватит ума сообразить, что все это липа чистой воды?

Вечером мы с Папой играли в шахматы, а Резо сидел рядом ихитро на меня посматривал. Дважды подмигнул, потом принялся кашлять. Явздохнула и сказала Папе:

— Сегодня мне Саша звонил.

— Какой Саша? — не понял он.

— Резо его Монахом зовет.

— А-а. И что?

Я пожала плечами.

— Не хочу я об этом рассказывать.

— Ну не хочешь и не надо… Он тебе нравится? —помедлив, все-таки спросил Папа.

— По-моему, мы не подходим друг другу, — осторожноответила я. — А как вы думаете?

— Не подходите, — согласился Папа. — Я еще впрошлый раз заметил, Сашка все возле тебя крутился. Парень он… как бы тебесказать… шальной, словом… Такой девушке, как ты, с ним одни неприятности… — Ивдруг спросил:

— Вы ведь раньше встречались?

Папа имел в виду встречу трехлетней давности, из-за которойя пострадала, это немного успокоило. Я долго думала, прежде чем ответить:

— Не знаю. Я многого не помню. Часто пытаюсь вспомнить,но не могу. Что-то темное… и страшное.

Папа внимательно наблюдал за мной и в целом остался доволен.Но одна мысль в его голове меня насторожила. Дураком Папа точно не был.

Чуть позже, отправившись в кухню за молоком, я случайноуслышала разговор Папы с Резо и замерла на месте соляным столбом.

— О чем говорили, слышал? — спросил Папа.

— Сашку не слышал, — ответил Резо. — А онадважды ответила «нет» и один раз «да».

На цыпочках я вернулась в комнату, пытаясь прийти в себя отудивления. Резо соврал хозяину, можно сказать, отцу родному. То, что болталСашка, он мог в самом деле не слышать, но мои ответы наверняка выучил наизусть.

«Чудеса», — подумала я, укладываясь спать и пообещавсебе завтра как следует пошарить в его мозгах. Решив однажды, что его мыслиспособны доконать любого, я от Резо старательно отгораживалась, а теперьпожалела об этом. Что-то я в парне проглядела.

Утром я встала рано и сразу же направилась к бассейну. Вдоме была тишина, Папа почивал, охрана передвигалась на цыпочках, а яустроилась под зонтом с книжкой в руках, кутаясь в махровый халат по причинеутренней прохлады. Резо мог появиться в любую минуту, я ждала с нетерпением,очень мне хотелось послушать его мысли. И вскоре услышала, да такое… Ничегоподобного мне даже в голову не приходило, и уж вовсе невероятно, что это пришлов голову ему.

Он мечтал, и эти мечты впечатляли. Я даже книгу выронила иповернулась, чтоб посмотреть: может, это кто-то другой пасется поблизости? Резосидел в своем кресле в тенечке, увидев, что я повернулась, сказал:

— Доброе утро. — А я ошалело кивнула.