И незнакомец двигался так, как двигается только подкрадывающийсяк добыче драккар. Так идёт боевая лодья, когда на вёслах остаются немногие, абольшинство уже стоит в проходе между скамьями, надев на головы шлемы.

Он поднял глаза на Виглафссона, и тот его понял. И приказал:

– Разбирайте оружие. Мало похоже на то, что мыпо-хорошему с ними разойдёмся!..

Злополучный рог сунули под скамью, но те, на боевом корабле,ошибиться уже не могли. Вот качнулась в тумане страшная тень…

И явилась над бортом кнарра ощеренная деревянная пасть,высоко поднятая на форштевне!

А возле страшилища, положив твёрдую руку на его чешуйчатоеплечо, стояла – Вигдис Рунольвдоттир! И глядела с корабельного носа на Эрлингаи его посиневший от холода хирд. На груди Вигдис сверкал посеребрённымичешуйками боевой панцирь. А за спиной бородатой стеною стояла дружина:отчаянные берсерки Харальда конунга.

Красный драккар навалился форштевнем на самую серединутонувшего корабля, и тот застонал, медленно высвобождаясь из-под его тяжести.Вигдис заговорила первой.

– Ну здравствуй, Приёмыш… Легки же вы на ногу,Виглафссоны! Как и все трусы. Пришлось-таки мне погоняться за вами, но вот яздесь. Я поклялась истребить лучшего человека в этом роду, однако, я вижу,начать придётся с самого худшего. Ведь ты, Эрлинг, даже не Виглафссон. Ты изрода рабов, в тебе течет рабская кровь.

Эрлинг ответил:

– Моей крови достало побросать в море людей твоегоотца. А его самого привезти на берег связанного, как барана.

Он ждал, что Вигдис немедленно отдаст приказ начать расправу– потому что о равном бое и речи быть не могло, – но Вигдис толькозасмеялась:

– Ты ждешь стрелы, Эрлинг Приёмыш? Мои храбрецы нестанут пачкать оружия о твою шкуру… Ты утонешь, и мой отец порадуется, глядя,как ты барахтаешься в воде. А если ты попробуешь взобраться к нам нам накорабль, я сама отсеку тебе руки! А когда я повстречаю Халльгрима или Хельги, япривяжу их по разным штевням моей лодьи и позабочусь, чтобы они не умерлислишком быстро!

И таким странным был её смех, почему-то больше похожий наплач, что Эрлинг посмотрел внимательнее ей в лицо… Нет! Неистовые глаза былисухими.

Берсерки потеснились: вперёд протискался кудрявый парень. Ивстал около Вигдис, на носу.

– Посмотри-ка на меня – не припоминаешь? – спросилэтот человек. – А ведь навряд ли я так изменился с тех пор, как тыприносил меня в жертву Вана-Ньёрду, Приёмыш! Я ещё сказал тебе тогда, что всёможет перемениться, и вышло по-моему!

– Теперь и я могу ответить тебе тем же, –проговорил Виглафссон. – Впрочем, я вижу, Ньёрд тебя выплюнул.

Должно быть, принял тебя за тухлую рыбёшку. Надо мне быловыбрать кого-нибудь достойней…

– От тебя-то он навряд ли откажется! – зарычалЭйнар. – Ты ему придёшься как раз по вкусу!

Берсерки веселились, слушая перебранку. Но в это время маленькийСкегги, которого заботливые воины как могли прикрывали собой, неожиданнопоявился у борта.

Вид у него был отчаянно решительный.

– Дроттнинг! – прозвенел его тонкий голос. –Позволь, я скажу хвалебную песнь, которую сложил для тебя!..

Вигдис удивилась:

– И ты здесь, лягушонок? А не рано ты стал называтьсебя скальдом?

Скегги ответил почтительно:

– Рунольва хёвдинга называли Скальдом, и ты должназнать толк в этом деле. Ты выслушаешь меня и сама скажешь, хорошо ли вышло!

Эрлинг оглянулся на него как на незнакомца: вот уж этого онот Скегги не ждал. А Вигдис оперлась локтями о борт:

– Ну что же… пожалуй, я даже оставлю тебе жизнь, еслитвоя драпа придётся мне по душе. Говори!

Тогда Скегги крепко зажмурился и начал:

Знать, это Вигдис!

Дева недуга

древесных стволов,

валькирия злая,

задумала смелое:

жизни лишить

храброго ёвура,

сына Ворона…

На палубе кнарра послышался яростный ропот. Голос Скеггисорвался от страха, он умолк. Вигдис улыбнулась ему:

– Не бойся, лягушонок, мои воины убьют любого, кто тебятронет… Говори дальше, если это ещё не всё!

И Скегги втянул голову в плечи, крепко сжал тощие кулаки – ивыпалил скороговоркой, чтобы успеть излить на неё полную меру отравы:

Знать, это Вигдис!

Вигдис Штаны,

дочь Рунольва,

жён завела себе,

мужеподобная.

Вооружила их

и на корабль…

Закончить ему не дали.

– Замолчи! – первым заорал Эйнар. Размахнулся ипослал в Скегги свой топор! И лежать бы юному скальду рассечённым надвое, еслибы не Рагнар. Летящая сталь громыхнула в его щит. Гулко лопнуло твёрдое деревои окрасилось кровью…

Берсерки сыпали проклятиями, иные уже сидели верхом наборту, готовясь спрыгнуть на палубу кнарра.

– Назад! – осадила их Вигдис. Лицо её было белымот ярости. – Смерть, достойная мужей, это не для них!

– А тебя, Скегги Скальд, – добавила она,наклоняясь вперёд, – я за этот нид уж как-нибудь награжу…

Скегги бесстрашно высунул голову из-за щита:

– Всё равно не будет тебе больше удачи, Вигдис Штаны!

Рагнар показал Эйнару топор:

– Вот я и отнял у тебя оружие во второй раз, Эйнар Утопленник!Не забудь когда-нибудь похвастаться этим за пивом! А чтобы ты после нежаловался, будто я дал тебе прозвище и ничего не подарил, так на-ка вот тебеего обратно, держи!

Правая рука у него была ещё цела: секира взвилась в воздух.Увернуться Эйнар не смог – но, на его счастье, удар был неточен. Остриё топоралишь скользнуло по шлему, начисто смахнув прядь кудрявых волос. И со стукомвошло в деревянную драконью чешую…

Конунговы люди хохотали, потешаясь над обоими. Все онисмотрели вперёд – на погружавшуюся лодью и на людей в ней. И поэтому не видели,что делалось у них за спиной.

Они ничего не поняли даже тогда, когда Эрлинг и его людигромко и торжествующе закричали – и бросились вперёд, выхватывая из ножен мечи!Но вдоль обоих бортов уже скользили изогнутые форштевни, один чёрный, другойрасписной. А на палубу молча прыгали викинги.

И конунговы люди смекнули, что слишком рано праздновалипобеду, и встали спинами к спинам – подороже продавать свою жизнь.

Драккары с разгону ударились носами в борт кнарра, и тотвздрогнул от новой боли – а потом стал потихоньку отходить прочь, какумирающий, стремящийся испустить дух в стороне от побоища.