– По-моему, в тот раз было слышнее!

– Может быть, они в тот раз громче ответили?

Эрлинг приказал:

– Покричи ещё.

Вёсла кнарра повисли в воздухе, роняя тяжёлые гулкие капли.Сигурд приложил руки ко рту и закричал что было мочи:

– Эгей!

Раненый Гуннар завозился на палубе, потом приподнялся и сел,привалясь к мачте.

– …эй, – ответил туман. Было похоже, в нём ивпрямь затевалось что-то зловещее. Двое или трое людей вытянули руки, указываянаправление… каждый указывал в свою сторону.

Эрлинг плотнее завернулся в плащ. Из-под палубы вытащилирог, и рог жалобно прокричал в тумане. Люди замерли на местах. Но сколько онини ждали – ответом было молчание. Только вода плескалась под бортами кнарра. Даптицы кричали где-то высоко.

Эрлинг кивнул головой, и державший рог снова приложил его кгубам. Никакого ответа…

Теперь на корабле не спал уже никто. Даже женщины,встревоженные криками и рогом, стали выглядывать из-под палубы. Сквозь открытыетрюмные лазы слышался испуганный детский плач. Эрлинг велел отдать якорь; канатушёл в воду менее чем над тридцать локтей. Кнарр стоял над отмелью. А волны,набегавшие из тумана, продолжали расти – в конце концов пришлось поставитьлодью к ним носом, чтобы поменьше качало.

Гуннара, лежавшего на палубе, мёртвая зыбь заставлялажестоко страдать…

– Сигурд! – позвал он, держась рукой загорло. – Поди сюда, брат.

Меньшой Олавссон подошёл, полагая, что Гуннар пожалуется ипопросит уложить его поудобнее. Но брат только указал ему глазами на мачту ипросипел:

– Влезь наверх…

Два кормщика поняли друг друга с полуслова. Бывает и так,что туман стелется низом – только подняться на мачту, и можно оглядываться безовсякой помехи!

Сигурд отправился наверх. Мачта была скользкой от сырости ираскачивалась немилосердно. Сигурда тянули канатом, которым обычно поднималипарус. Вот он достиг деревянного блока: по-прежнему туман! Сигурд отвязал конецремня и полез дальше. Мачта вместе с кормщиком стремительно летела сквозь туман– то в одну сторону, то в другую. И за ней тянулись словно бы пряди чьих-тоседых волос… Трижды Сигурд едва не съехал обратно вниз. Наконец его руканащупала над головой бронзовый флюгер-флажок.

Туман даже не поредел.

Сигурд оглянулся вниз, чтобы сообщить на палубу о неудаче.Он увидел свои колени, крепко сжимавшие дерево мачты. Но чуть-чуть ниже пятокмачта кончалась, как истаявшая сосулька. Странный мир тумана, и откуда знать,какие существа его населяют!

– Сигурд, – долетел снизу голос Приёмыша. –Ну как?

Сигурд перевел дух. Он был всё-таки не один, на палубе ждалидрузья…

Тут кнарр как раз покатился вниз с очередной волны, и внезапнострашный удар потряс все его деревянные члены! Сигурда сбросило с мачты, и онполетел сквозь туман. Вода обожгла его, едва не заставила захлебнуться. Емуповезло: на палубе пришлось бы хуже. Он вынырнул, задыхаясь… Корабль был совсемрядом: там кричали женщины. Сигурд подплыл и забрался по рулевому веслу. Исразу заметил, как странно накренилась и вроде бы разом отяжелела так хорошознакомая ему лодья. А женщины продолжали кричать. С ужасом. Сигурд отчётливоразобрал одно слово:

– Вода!

Стоя над трюмными лазами, воины торопливо принимали на рукидетей, вытаскивали на палубу женщин. Сигурд бросился помогать и увидел, чтомногие успели промокнуть насквозь.

Он разглядел свою Унн и сумел крикнуть ей, чтобы ничего небоялась. Но некое чувство подсказало ему, что корабль был обречен.

Подводный камень распорол ему днище, и кнарр быстро оседал вглубину. А долго ли выдержишь в стылой весенней воде?.. Сигурд услышал, какЭрлинг, не повышая голоса, послал надёжных воинов к лодкам. Лодок на кнарребыло две. Одну из них обычно держали на палубе, и считалось, что под ней хорошоспать. Вторая следовала за кормой, привязанная на верёвке… Теперь обе поставилиоколо борта. Сколько народу в них поместится? Половина?

Эрлинг приказал:

– Сажайте в лодки своих жён…

– И рабынь? – спросил кто-то. Эрлинг подумал икивнул:

– И рабынь. Не годится, чтобы они тонули.

Сын Ворона стоял на кренившейся палубе – прямой, большиепальцы заложены за ремень. Люди оглядывались на вождя: это был тот Эрлингхёвдинг, который выбил зубы старому волку Рунольву.

– Живой? – без всякого удивления спросилВиглафссон, когда к нему подошёл Сигурд. – Вот что, достань-ка свойголубой плащ…

– Зачем?

– Возьмёшь его и мой чёрный и нарежешь тряпочек.Голубых – сколько мест в лодках, и чёрных… чтобы хватило на всех.

– Эрлинг! – позвал его кто-то. – А теперького?

– Теперь раненых…

Тут Сигурд заметил на палубе Скегги. Малыш стоял на палубе ив лодку садиться не спешил. Сигурд нетерпеливо махнул ему:

– А ты что, оглох? Ну-ка живо…

Но Скегги только расправил хилые плечи и изо всех силвытянул шею, чтобы казаться выше ростом.

– Мне уже двенадцать зим! – ответил онгордо. – С половиной! Я взрослый муж, как и ты. Я буду тянуть жребий!

– Муж!.. – фыркнул Сигурд. – Живо в лодку,пока я тебе уши не оборвал!

И шагнул было к нему, но Скегги, пригибаясь, отскочил прочь.И Сигурд увидел у него в руках нож – длинный охотничий нож, подаренный Видгой.

– Не подходи! – крикнул Скегги тонко.

Эрлинг обернулся на голоса… Сигурд, конечно, легко справилсябы с заморышем. Ничего не стоило отнять у него нож, которым он ипользоваться-то как следует не умел… Но Эрлинг сразу же понял, что этого нельзябыло делать.

– Оставь, Сигурд, – сказал он кормщику. – Счего это ты взял, будто Скегги не мужчина? Сажайте раненых…

Кроме Гуннара, раненых было на корабле шестеро: все те, когопокалечили в бою ижорские стрелы. Сигурд поднял брата на руки и понёс,осторожно переступая по мокрым доскам. Гуннар пытался сопротивляться и умолял:

– Пусти… Сядешь сам вместо меня.

Сигурд уложил его в лодку, отодрал от своей курткивцепившиеся пальцы и сказал:

– Я вытащу голубую тряпочку, брат.

Потом Эрлинг сосчитал чёрные и голубые клочки.

Перемешал их в шапке.

Не глядя вытащил один. И спросил:

– Кому?

– Тебе, – сказало разом несколько голосов. Эрлинг распрямилпальцы: ему выпало жить. Сын Ворона молча бросил тряпочку на палубу и сунулруку за следующей.

– Кому?