– Маловато. Должно быть больше букв.

– С пробелами можно?

– Думаю, да.

К первой части добавилась вторая, и я, чтобы больше не мучиться предположениями, нажал клавишу ввода до того, как Джей успел что-либо углядеть в индикаторах своих колдовских программ. А потом даже зажмурился, потому что в глазах начало рябить от несметного количества снимков, заполонивших экран и все прибывающих и прибывающих.

Она была на них во всех ракурсах, какие только могло возжелать мое неуемное воображение. Ничего неприличного, разумеется! Просто своего рода зарисовки из жизни. Документальные кадры, запечатлевшие массу бытовых ситуаций. Вот моя прекрасная школьница идет по улице, вот засматривается на витрину, вот потягивает лимонад через соломинку, вот…

– Их можно скачать? – спросил я, удивляясь хрипотце в собственном голосе.

– Проще простого. А зачем тебе? – насторожился Паркер.

– Да… Для дела.

Он хмыкнул, но удовлетворил самое приземленное из моих желаний, и Коммцентр я покидал, став обладателем самой драгоценной коллекции на свете. Для меня, конечно. Только для меня одного.

Однако, кроме изображений в базе Службы Внешнего Наблюдения, не нашлось больше ничего вразумительного. Ни строчки текста. Создавалось впечатление, что тамошние офицеры просто фиксировали появление девушки на людях, а дальнейшими изысканиями занимался кто-то другой. А поскольку мне было нечего даже написать маркером на карте памяти, стоило применить простые дедовские методы добычи информации.

Эд все еще была на занятиях, когда я подъехал к школе: не оставила сообщений с просьбой ее забрать. Хотя, конечно, существовал шанс, что обиделась. Правда, где обида и где – Адвента? Этот ребенок любую эмоцию умеет использовать в собственных интересах, и скорее затаит коварные планы до поры до времени, чем откажется от их воплощения вовсе. Но если она не покидала здание, то, значит, и моя ненаглядная тоже была где-то там. Могла быть, по крайней мере.

Моя ненаглядная?!

Я остановился прямо посреди тротуара. Так резко, что чуть не упал, а этого никак нельзя было допускать, потому что сканер, выдранный из приборной панели, был слишком хрупок для нечаянного контакта с твердыми поверхностями.

Что же со мной такое происходит? О чем я только думаю последние дни?

Собственно, всего о двух вещах. Вернее, одушевленных объектах. И думаю примерно в одном и том же ключе, с той только разницей, что Моргана я хочу найти, а эту красавицу… Ну да, хочу. И найти – тоже! Но никак не могу представить, даже чрезмерно напрягая воображение, какой должна быть наша встреча.

Наверное, я просто побоюсь находиться рядом с ней. Смотреть, дышать, думать… Кажется, что любое мое вмешательство в ее мир, такое грубое и бесцеремонное, станет фатальным для хрупкого цветка, созданного ради… Ради того, чтобы люди не забывали о том, что такое красота.

Может, так и стоит поступить? Оставаться поодаль, довольствуясь только воспоминаниями о том мимолетном столкновении? Раз за разом перелистывать в памяти те несколько секунд, за которые она произнесла самые странные, непонятные и в то же время залившие сознание ослепительной вспышкой слова: «Здесь же есть вы»?

Ну уж нет! Пусть отступает кто-то другой, а я не признаю поражения, пока не попробую одержать победу!

Точные характеристики объекта позволяют настроить сканер на узкополосный поиск. Правда, это требует времени, пока все фильтры и источники излучения откалибруются согласно заданным параметрам. И хотя я торопился, пришлось остановиться рядом с громоздким «хэдж-хантером», чтобы дождаться окончания процедуры инициализации и… С недоумением обнаружить на мониторе сканера сообщение: «Для завершения калибровки удалите из рабочего периметра все побочные объекты, не относящиеся к цели поисков».

Какие еще объекты? На меня реакции у датчиков быть не должно, поблизости вроде и вовсе нет ни одной живой души. Или все-таки есть?

Скопление цветовых пятен, соответствующее теплокровной органике, показало, что этот кто-то устроился прямо передо мной. В багажнике машины. И если учесть, что людей обычно запихивают в это, мягко говоря, малоуютное местечко, чтобы…

Кажется, я потянулся к замку, но одновременно короткое движение совершила и игла, входя в мою шею неподалеку от основания черепа. И стальное жало, к сожалению, оказалось намного проворнее меня.

Полулежать в кресле, закинув уставшие от каблуков ноги на стол, было поистине прекрасно и восхитительно. Да что там говорить, просто божественно! Кто и когда вообще придумал, что женщина должна истязать себя обувью, больше похожей на пыточные приспособления, только для того, чтобы казаться красивее, чем и так уже есть? Все дороги все равно ведут в постель, а там каблуки уже не имеют ровным счетом никакого…

Барбара хихикнула, вспомнив пришедшуюся к случаю зарисовку из собственного прошлого. Нет, все-таки кое на что острые шпильки могут сгодиться. Даже находясь в горизонтальном положении.

Впрочем, как бы ни хотелось продлевать и продлевать мгновения тихого отдыха, дела не переставали требовать к себе внимания, и полковник фон Хайст, горько вздохнув, приняла в кресле более пристойную и совершенно официальную позу, а потом набрала на кабинетном комме комбинацию букв и цифр, соответствующую личным позывным адмирала Адриано Тоцци.

Сама Барбара встречалась с этим бывшим блестящим военным разве только на разного рода торжественных приемах, потому что в силу разницы в возрасте начала строить свою карьеру, когда адмирал уже собирался уходить на покой. Рассчитывать, что ее помнят, а тем более любят, полковник фон Хайст не собиралась. По большому счету она даже не слишком четко представляла себе, о чем будет разговаривать, ведь раскрывать карты перед формально давно уже гражданским лицом было категорически глупо и практически опасно. Но, поскольку все это касалось Моргана…

Морган. Одна большая и вечная проблема, причем пугающе автономная. Пожалуй, за всю свою достаточно уже долгую и насыщенную событиями жизнь Барбара не могла припомнить другого такого человека, притягивающего к себе все возможные и невозможные неприятности. Кажется даже, что он стоит на пересечении всех дорог Вселенной, рассеянно мнет в пальцах хлебный мякиш, роняет под ноги и приговаривает что-то вроде «цыпа-цыпа-цыпа», а вокруг стаями голубей роятся… Они самые. Неприятности.

– С кем имею честь разговаривать? – спросило суровое лицо адмирала, появляясь на экране комма.

– Барбара фон Хайст. Полковник Федеральной Службы Безопасности.

– Чем обязан?

– Произошедшим в вашем доме инцидентом. Думаю, не нужно напоминать детали?

Тоцци благодушно согласился:

– Да, пожалуй, не нужно.

– Я хотела бы заверить вас, адмирал, что подразделения, занятые в расследовании, и я лично приложим все необходимые силы, чтобы минимизировать последствия случившегося и со всей строгостью закона наказать виновных.