— Вы что, хотите сказать, что до сих пор существуетнекое братство…

— О каком братстве речь? — удивился он, вновь меняперебивая, и я решила сменить тему:

— Старец Николай говорил, что мой отец нашел кинжалы. Ипогиб.

— Ему было видение?

— Вы считаете это глупостью?

Прохоров пожал плечами:

— Люди — удивительные существа, иногда они видят то,чего нет.

— У вас странная манера говорить о людях так, точно вык ним никакого отношения не имеете, — разозлилась я.

— Это лишь подтверждает мои слова, — засмеялсяон. — И вы тоже склонны видеть то, чего нет. Хорошо, отвлечемся от вашейоценки моей личности и вернемся к кинжалам. Ваш отец действительно нашел их.

— Откуда вы знаете?

— От Матюши, естественно. Он приезжал на раскопки квашему отцу буквально накануне его исчезновения. Их исчезновения, ведь с вашимотцом были еще двое его приятелей. Они нашли кинжалы, и Матюша их видел. Четырекинжала, те самые, что ваш прапрадед обнаружил в вещах отца Андрея и которыетот увез в Троицкий монастырь. Так что было видение старцу или нет, но онсказал правду о вашем отце.

— Но если.., если все действительно так, та выводнапрашивается сам: именно из-за них его убили.

— И, разумеется, сделали это люди, для которых кинжалыдо сих пор имеют некое мистическое значение, — засмеялся Прохоров. —То самое тайное братство…

— Что тут смешного? — рассердилась я.

— Вы забываете, что сами по себе кинжалы стоят немалыхденег. Не ищите мистических тайн там, где есть золото, — опять засмеялсяон.

— Значит, кто-то просто охотится за деньгами?

— Разочарованы? — Марк Сергеевич снисходительноулыбнулся. — Понимаю, тайное братство куда как заманчивее для вас. —Он немного помолчал и заговорил серьезно:

— Примерно через полгода после того, как ваш отецисчез, на антикварном рынке появилось огромное количество предметов старины,причем в основном церковной утвари, а также иконы и книги в драгоценных окладахи переплетах. Разумеется, милиция не могла не обратить внимания на данный факт…

Он внезапно замолчал, глядя на дорогу, а я вновь оглянулась,боясь обнаружить позади преследователей. Но ничего подозрительного не увидела ипоторопила собеседника вопросом:

— И что?

— Ничего, — покачал головой Прохоров. — Двачеловека, которые занимались сбытом и что-то могли рассказать о том, как ценностиоказались в их руках, внезапно скончались. И вместе с ними исчезла возможностьчто-либо прояснить в этом деле. Было подозрение: кто-то обнаружил клад.Троицкий монастырь — самое подходящее для такой находки место. Он был закрыт в1929 году, монахов выслали, оклады с икон сняли.., в общем, обычная история.Необычным был тот факт, что знаменитую икону семнадцатого века, находившуюся вмонастыре, так и не обнаружили. По крайней мере, в описи конфискованных вещейее нет. Разумеется, можно предположить, что в неразберихе, что тогда царила, еепопросту сожгли. Но она внезапно возникла из небытия два десятка лет назад.Думаю, сейчас она украшает чье-то частное собрание.

— Иными словами, монахи подготовились к приходунезваных гостей и наиболее ценные вещи спрятали? — нахмурилась я. — Амой отец, предположительно, их нашел?

— Искал разгадку тайны, а нашел клад, — невеселоусмехнулся Марк Сергеевич. — И погиб. Точнее, был убит.

— Если Матюша был там накануне их исчезновения, то…

— Он утверждал, что ему известно лишь о кинжалах. Врядли ваш отец особо откровенничал.

— Но тогда… — развела я руками, — тогда выходит,кто-то из троих исчезнувших все-таки проболтался?

— Возможно, но не обязательно. Места рядом с бывшиммонастырем вполне обжитые и, разумеется, на раскопки обратили внимание.

— А теперь кто-то боится, что те давние события станутизвестны. Что ж, срок давности преступления еще не истек, — кивнула я.

Получается, не кинжал интересовал парней, преследовавшихменя, а тот факт, что я могла узнать о гибели своего отца нечто такое, что онихотели бы сохранить в тайне.

— Логично, — отозвался Марк Сергеевич. —Только помните: самое простое решение — не всегда верное.

— Вы меня совсем запутали. Расследование убийства моегоотца длилось не один год, и убийца или убийцы найдены не были. Маловероятно,что их смогу обнаружить я через столько лет… — Я покачала головой.

— Рад, что вас посетила здравая мысль, — заявилПрохоров насмешливо. — Честно говоря, у меня были подозрения, что вы в этодело полезете очертя голову.

— В конце концов, мои поступки вас не касаются! —не выдержала я.

— Как знать, — пожал он плечами.

А я задумалась. Мелькнула мысль: что, если он сам имеетотношение к гибели моего отца, оттого сейчас и проявляет интерес к моей особе?Нет, когда погиб мой отец, ему было лет десять-двенадцать.

— Я старше вас на одиннадцать лет, — заявил он, ая зло чертыхнулась.

— Я что, пальцы загибала?

— Нет. Но ваше лицо как открытая книга.

— Надо носить паранджу.

— Не надо. На вас очень приятно смотреть, —улыбнулся он, а я с удивлением поняла, что мы уже подъезжаем к городу. Обратнаядорога показалась вдвое короче. — Отвезти вас домой? — спросил МаркСергеевич.

Я некоторое время поразмышляла.

— Нет. Лучше на вокзал.

— Благоразумия у вас, как видно, кот наплакал, —загрустил он. — Куда на сей раз собрались?

— Из музея пропал документ — письмо Филарета, котороепередала музею жительница села Пригово.

— Я знаю эту историю. Мы бы сэкономили время, объяснивы мне, чего хотите от бедной женщины. Вдруг я смогу ответить на ваши вопросы?

— Я бы предпочла поговорить с ней сама.

— Не доверяете? — усмехнулся Прохоров. — Нуладно. Тогда… Надеюсь, вы не станете возражать, если я составлю вам компанию?

— Не сочтите нахальством, но я на это оченьрассчитывала, — с усмешкой ответила я. — Ваша машина мне нравитсягораздо больше общественного транспорта.