Пока Джо лежал на одеяле, держа бутылочку в крохотныхручонках, Блейз метался по комнате, собирая вещи. Раскрыл коробку памперсов ипринялся набивать ими рубашку, пока не раздулся, превратившись в толстяка из«Шоу уродов».

Потом опустился на колени и начат как можно теплее одеватьДжо: две рубашки, двое штанишек, свитер, вязаная шапочка. Джо негодующе кричал,ему определенно не нравилось. Блейз не обращал на крики никакого внимания. Одевребенка, кульком сложил два одеяла и засунул в него Джо.

Лицо младенца побагровело от ярости. Крики эхом понеслись вобе стороны коридора, когда Блейз вынес Джо из кабинета директора, направившиськ лестнице. Спустившись с нее, нахлобучил свою шапку на голову Джо, не забывсдвинуть чуть влево. Шапка накрыла малыша до плеч. После этого Блейз вышел впадающий снег.

Блейз пересек задний двор и неуклюже перелез черезогораживающую его бетонную стену. По другую сторону стены находился «Огородпобеды». Теперь там росли только кусты (над снегом торчали концы веток) дамолодые сосны, выросшие из принесенных ветром семян. Блейз бежал, крепкоприжимая ребенка к груди. Джо больше не кричал, но Блейз слышал его короткиебыстрые вдохи: похоже, морозный воздух неприятно обжигал малышу горло.

С дальней стороны «Огород победы» заканчивался еще однойстеной, сложенной из больших камней. Многие вывалились, так что в стене зиялибреши. Блейз прошел через одну, а потом побежал по уходящему вниз склону. Ногиего при каждом шаге вздымали облака снега. В низине начинался лес, но леттридцать пять или сорок назад тут случился пожар. Сильный пожар. За последующиегоды деревья и кусты выросли вновь, отчаянно борясь за место под солнцем.Повсюду валялись поваленные деревья, большую часть которых теперь скрывал снег,так что Блейзу пришлось замедлить шаг, пусть он и знал, что должен спешить.Ветер ревел в кронах. Блейз слышал, как протестующе скрипят стволы.

Джо заверещал. Звуки шли из горла, казалось, мальчикзадыхается.

– Все нормально, – успокоил его Блейз. – Мы почти на месте.

Он сомневался, что сохранился старый забор из металлическойсетки, но тот никуда не делся. Впрочем, его полностью занесло снегом, и Блейзчуть не перевалился через него, едва не упав с ребенком в снег. Однако неперевалился – аккуратно переступил и двинулся по уходящей вниз расщелине. Здесьпочва разошлась, обнажая скалы. Снега стало поменьше. Ветер продолжал завыватьнад головой.

– Здесь, – выдохнул Блейз. – Где-то здесь. Всматриваясь внагромождение скал, торчащих корней, куч сосновых иголок и в заваленные снегомниши, Блейз закружил по расщелине на полпути к тому месту, где землястановилась пологой. Паника начала подниматься к горлу, грозя захлестнуть сголовой. Холод мог прокрасться сквозь одеяла, сквозь одежду Джо.

– Может, чуть дальше?

Блейз продолжил спуск, поскользнулся, упал на спину,по-прежнему прижимая ребенка к груди. Острая боль пронзила правую щиколотку,словно в ней кто-то зажег огонь. A потом он вдруг понял, что смотрит натреугольную тень между двух большущих округлых валунов, которые выступали изстены, как груди. Потащился к тени, с Джо на руках. Да, вот она. Да, да, да.Наклонил голову, согнул колени и медленно протиснулся в пещеру.

Темную, сырую и на удивление теплую. Пол покрывал мягкийслой сосновых веток. Блейза охватило дежа-вю. Они с Джоном Челцманом натаскалисюда веток после того, как случайно нашли эту пещеру, когда нарушили запретдиректора, решив погулять за территорией «XX».

Блейз положил младенца на ветки, порылся в кармане, досталкоробок спичек, который всегда держал там, зажег одну. В мерцающем светеразглядел надпись, сделанную Джонни на стене.

Джонни Ч. и Клай Блейсделл. 15 августа. Третий год ада.

Написал ее Джонни копотью горящей свечи.

По телу Блейза пробежала дрожь (не от холода, какой тут;холод), он взмахнул рукой, потушив спичку.

Джо смотрел на него из сумрака. Жадно ловил ртом воздух. Вглазах его стоял ужас. И вдруг дыхание прекратилось.

– Господи, да что с тобой? – воскликнул Блейз. Скальныестены тут же эхом вернули вскрик ему в уши. Что не так? Что…

Тут он понял, в чем дело. Одеяла. Он туго затянул их, когдаклал Джо на ветки. Слишком туго. Ребенок не мог дышать. Трясущимися пальцамиБлейз ослабил одеяла. Джо набрал полную грудь влажного пещерного воздуха иначал кричать. Слабо, дребезжаще.

Блейз вытряс памперсы из рубашки, достал бутылочку.Попытался всунуть соску в рот Джо, но младенец отвернулся.

– Тогда подожди, – попросил его Блейз. – Просто подожди.

Взял шапку, надел, чуть повернул влево и вышел из пещеры.

Нашел подходящий валежник в конце расщелины, под ним –несколько пригоршней сухих иголок. Их затолкал в карманы. Вернувшись в пещеру,разжег маленький костер. Трещины в потолке над входом хватало, чтобы большаячасть дыма выходила наружу. И он не волновался из-за того, что кто-то увидитдым, во всяком случае, пока дул ветер и шел снег.

Блейз скармливал огню веточку за веточкой, пока тот уверенноне затрещал. Потом положил Джо рядом с костром и согрел его. Малыш уже дышалнормально, но хрипы оставались.

– Надо показать тебя врачу, – сказал Блейз. – Пойдем к нему,как только выберемся отсюда. Он тебя подлечит. Станешь как новенький.

Джо ему улыбнулся, продемонстрировав новый зуб. Блейзответил улыбкой облегчения. Раз малыш улыбается, значит, не так уж плохо себячувствует, правда? Он предложил Джо палец. Ребенок тут же ухватился за негоручкой.

– Жму руку, друг, – рассмеялся Блейз. Достал из карманакуртки холодную бутылочку, стряхнул прилипшие иголки, поставил рядом с костром,чтобы она согрелась. Снаружи выл и визжал ветер, но в пещере становилось всетеплее. Блейз сожалел, что сразу не вспомнил про пещеру. Здесь было куда лучше,чем в «XX». Не следовало приносить Джо в сиротский приют. Джордж сказал бы, чтотам плохая аура.

– Ладно, ты о приюте и не вспомнишь. Правда? – спросил Блейзмалыша.

Когда бутылочка на ощупь стала теплой, он дал ее Джо. Наэтот раз ребенок принялся жадно сосать и выпил все. Когда допивал последние двеунции смеси, глаза у него осоловели, взгляд устремился вдаль. Блейз уже хорошознал это состояние младенца. Положил Джо на плечо, покачал из стороны всторону. Малыш дважды отрыгнул, еще минут пять о чем-то поговорил на своем,никому не понятном языке. Потом замолчал. Глаза закрылись. Блейз все большепривыкал к такому режиму. Знал, что Джо поспит минут сорок пять, может, час, авсе утро будет вести активный образ жизни.

Блейзу не хотелось оставлять его, особенно послеслучившегося прошлым вечером, но он знал, что должен уйти. Интуиция говорила,что иначе нельзя. Он положил Джо на одно одеяло, укрыл вторым, придавил верхнеебольшими камнями. Думал (надеялся), что Джо, проснувшись, сможет ворочаться, ноникуда не уползет. Такой вариант Блейза вполне устроил бы.