— Не утруждайтесь, — перебила его Сато. —Ключ отпирает дверь туннеля.

— Правда? — удивился Андерсон. — Откуда вызнаете?

— Мы нашли видеозапись. Нуньес помог Лэнгдону и Белламисбежать, а потом запер за ними дверь. Ключ дал ему Архитектор.

Андерсон в ярости повернулся к охраннику:

— Это правда?!

Тот закивал, старательно подыгрывая.

— Простите, сэр. Архитектор велел мне молчать!

— Плевать мне на Архитектора! — заоралАндерсон. — Немедленно…

— Заткнитесь, Трент, — осадила его Сато. —Врать вы умеете не лучше Нуньеса. Приберегите свой актерский дар длядопроса. — Она вырвала у него ключ от туннеля. — В вашей помощи ябольше не нуждаюсь.

Роберт Лэнгдон с тревогой нажал «отбой».

«Почему Кэтрин не берет трубку?»

Она обещала позвонить, как только выберется из лаборатории ипоедет сюда, но так и не позвонила.

Лэнгдон и Беллами сидели за столом в читальном зале.Архитектор тоже сделал звонок — человеку, который якобы мог предоставить имубежище, безопасное укрытие. Увы, этот человек тоже не взял трубку, и Белламипришлось оставить сообщение с просьбой как можно скорее перезвонить на номерЛэнгдона.

— Я попробую как-нибудь с ним связаться, — сказалАрхитектор, — но пока мы сами по себе. Надо обсудить, что будем делать спирамидой.

«Пирамида…»

Роскошный интерьер читального зала фактически пересталсуществовать для Лэнгдона; мир теперь состоял из каменной пирамиды,запечатанного свертка с навершием и элегантно одетого чернокожего человека,который возник из темноты и спас профессора от допроса в ЦРУ.

Лэнгдон надеялся, что Архитектор Капитолия проявит хотькаплю здравомыслия, однако Уоррен Беллами рассуждал не рациональнее тогобезумца, который настаивал, что Питер сейчас пребывает в чистилище. Белламизаявил, что каменная пирамида и есть масонская, из легенды.

«Древняя карта? Указывающая путь к тайной мудрости?»

— Мистер Беллами, — вежливо сказал Лэнгдон, —я не могу всерьез принять идею о существовании неких знаний, которые наделяютлюдей сверхъестественными способностями.

Архитектор посмотрел на него со смесью разочарования иуверенности, отчего Лэнгдону стало неловко за свой скепсис.

— Профессор, я, конечно, не должен удивляться вашейреакции, ведь вы человек со стороны. Некоторые масонские понятия кажутся вамвымыслом, потому что вы не прошли обряд посвящения и не готовы их принять.

На сей раз Лэнгдон почувствовал себя уязвленным.

«Я и с Одиссеем не плавал, но это не мешает мне знать, чтоциклопов не существует!»

— Мистер Беллами, даже если легенда правдива… этапирамида никак не может быть масонской.

— Отчего же? — Архитектор провел пальцем повыгравированной надписи. — По-моему, она в точности соответствуетописаниям. Каменная пирамида с золотым навершием, которое согласнорентгеновскому снимку и доверил вам Питер. — Беллами взял сверток и взвесилего на ладони.

— Она не больше фута высотой, — возразилЛэнгдон. — Во всех версиях легенды говорится, что масонская пирамидаогромна.

Беллами явно ожидал этого аргумента.

— Как вы знаете, легенда гласит, что пирамида оченьвысока — сам Господь может протянуть руку и дотронуться до нее.

— Вот именно.

— Понимаю ваше недоумение, профессор. И Мистериидревности, и масонская философия в целом чтят Бога внутри нас. В символическомсмысле все, что доступно просветленному человеку… доступно Богу.

Игра слов не убедила Лэнгдона.

— Это подтверждает даже Библия, — продолжилБеллами. — Если мы признаем, что Всемогущий сотворил нас по образу иподобию своему, тогда нельзя не признать другого: человечество не ниже Бога. ВЕвангелие от Луки 17:21 сказано: «Царствие Божие внутрь вас есть».

— Извините, я не знаю ни одного христианина, которыйсчитал бы себя равным Богу.

— Оно и понятно, — уже жестче ответилБеллами. — Людям подавай все сразу: они хотят гордо заявлять о своемпочитании Библии и одновременно игнорировать то, что не могут или не желаютпонимать.

Лэнгдон не нашелся с ответом.

— Как бы то ни было, старинное описание масонскойпирамиды — такой высокой, что ее может коснуться сам Бог, — привело кзаблуждениям касательно ее истинных размеров. Это останавливает искателейсокровищ и позволяет ученым вроде вас считать пирамиду вымыслом.

Лэнгдон опустил глаза.

— Мне жаль вас разочаровывать, но я всегда думал, чтоэто миф.

— Разве не логично, что вольные каменщики вырезаликарту на каменной пирамиде? Все самые значимые заветы человечества быливысечены в камне — включая скрижали с десятью заповедями, которые Господь далМоисею.

— Да, но ведь везде говорится «легенда о масонскойпирамиде»! Само слово подразумевает, что это вымысел.

— Ах да, «легенда». — Беллами рассмеялся. —Похоже, с вами приключилось то же самое, что с Моисеем.

— Простите?

Архитектор весело взглянул на верхний балкон, откуда на нихсмотрели шестнадцать бронзовых статуй.

— Моисея видите?

Лэнгдон поднял глаза на знаменитую библиотечную статую.

— Да.

— Он с рогами.

— Я в курсе.

— А почему он с рогами, знаете?

Как большинству преподавателей, Лэнгдону не нравилось, когдаему читали лекции. Рога у этой статуи Моисея были по той же причине, что и утысяч его изображений по всему миру — из-за ошибки в переводе Книги Исход сдревнееврейского. Оригинальный текст гласил, что Моисей имел «karan ‘ohr panav»— то есть «лицо его сияло лучами». Когда же римско-католическая церковьпереводила Библию на латынь, возникла фраза «cornuta esset facies sua» — «рогатобыло лицо его». С тех пор художники и скульпторы, опасаясь упреков вотступлении от священного текста, стали изображать Моисея рогатым.

— Переводческая ошибка, только и всего, — ответилЛэнгдон, — допущенная блаженным Иеронимом примерно в IV веке нашей эры.

Архитектор был приятно удивлен.

— Именно. Неверный перевод. А бедному Моисею такоеогорчение вышло.