– Господин, извольте подойти к столу.

Оказалось, что меня решили не только отмыть, но и подстричь перед важной встречей.

На расспросы цирюльника о том, как, дескать, господин желает выглядеть, я ответил просто: стриги коротко. Это, однако, не помешало мастеру придать мне ухоженный и даже несколько утонченный вид.

Закончив работу, он убрал ножницы и бритву обратно в коробочки на столе, а затем взял зеркало, продемонстрировав мне результат, ожидая судя по взгляду, услышать похвалу за старание.

– Меня желает видеть принц? – вместо этого спросил я. – К чему такие хлопоты?

– Желает, – кивнул цирюльник. – Только сперва я провожу Вас к портному, он подберет наряд.

– А где мои собственные вещи?

– Не беспокойтесь, их вернут Вам в целости, как только сочтут необходимым.

Я размял плечи да покрутил головой, прислушиваясь к ощущениям в теле. Мистическая усталость давила не сильнее чем обычно, однако, если мой визит во дворец затянется, рискую выпустить на волю чертовых пассажиров. Уже давно я не следил за их действиями, намеренно погружая сознание в подобие сна, когда утрачивал контроль над телом. Но если в крепости они научились вести себя незаметно, то здесь могут наворотить дел. Значит, для чего бы я ни понадобился принцу Адаламу и, независимо от того, замешана ли как-то Авена в его решении подарить мне жизнь – лучше поторопиться.

У портного выбрал первые же дублет и штаны, пришедшиеся впору, благо те оказались черными, напоминая одеяние нильдхейма, и простого покроя, без лишней вычурности, как у некоторых придворных франтов. После этого меня проводили к покоям его величества.

– Ожидай принца и веди себя при нем достойно, – пренебрежительно бросил гвардеец, стоящий возле двери. – Он твой господин. Один из тех, кого следует слушаться. Понимаешь?

– Понимаю.

Гвардеец поморщился, словно не был достаточно удовлетворен ответом. Он говорил громко, в такой манере, как обращаются к слабослышащим или умственно отсталым людям:

– Понимает он. Повтори.

– Принц – мой господин. Один из тех, кого следует слушаться.

– Хорошо. В спальню было велено принести твои шмотки. Не прикасайся к ним до тех пор, пока не разрешу.

– Там мои вещи. Я не стану прикасаться к ним без крайней необходимости, вроде сохранения собственной жизни или защиты господина, пока ты, принц, или кто-то из других людей, кого должно слушаться, не позволит мне этого сделать.

Гвардеец снова недовольно поморщился.

– Ну и каша у вас в башке. Ладно, этого достаточно. Заходи.

Комната для предстоящей встречи отделялась от коридора двумя дверьми, между которыми находился небольшой тамбур. Не удивлюсь, если попасть туда можно было и через потайные ходы.

Оказавшись внутри, осмотрелся. Просторное помещение с широким столом в центре не имело окон, но хорошо освещалось дюжиной ламп на стенах. Две арки в разных сторонах вели к выполненной в черно-красных тонах спальне и комнате, сплошь заставленной книжными шкафами. Первым же делом проверил свое снаряжение.

Гвардеец не соврал. Мантия висела на стойке, повторяющей человеческую фигуру, с накинутым капюшоном, отчего в первое мгновение показалось, будто в комнате находится один из братьев. Меч стоял рядом, просто прислоненный к стене.

Досадливо вздохнул, глядя на заветное навершие. Правила есть правила. Отец не зря обозначил, как следует вести себя вне крепости. Есть неприкосновенные, а есть те, кого следует слушаться. Нельзя принести в мир Истину, воюя сразу со всеми, важно лишь правильно выбирать на этом пути союзников.

Откуда-то еле заметно потянуло сквозняком. Я вернулся в комнату со столом и увидел, как в соседней один из шкафов медленно затворяется, подобно двери.

– Хочу взглянуть на это, – донесся мужской голос со странным придыханием, словно говорящий торопился или был очень возбужден. – Позволишь?

– Нет.

– Что же бы со мной делаешь, негодница?!

Подошел чуть ближе и увидел, как худощавый мужчина в белоснежном камзоле страстно целует девушку, прижав ее к себе, да скользя ладонями по бирюзовому платью из тонкого шелка. Несмотря на то, что его спутница стояла ко мне спиной, совершенство фигуры и не иначе как мистическая притягательность выдавали в ней Авену.

Насытившись лаской губ, принц отстранился, после чего окинул меня презрительным и в то же время восхищенным взглядом. Не думал прежде, что кто-то способен так ярко и недвусмысленно испытывать оба этих чувства одновременно.

– Он ведь нильдхейм, моя милая, – произнес Адалам О'Рлиенд, обращаясь к Авене, но достаточно громко чтобы услышал и я. – Ревнитель старой имперской веры. Заступник недостижимой Истины. А ты в прошлом монахиня Святой Иссии. Понимаешь, что это значит? Ты для него как кусок дерьма, и он будет вести себя соответственно.

– Я знаю.

Принц шумно выдохнул да облизнул губы.

– Ступай, – велела ему девушка. – Я расскажу тебе все, но позже.

Еще несколько секунд Адалам буравил ее страстным взглядом, затем посмотрел на меня и властно произнес:

– Делай что пожелаешь, нильдхейм. Я позволяю. Эта девушка не является твоей госпожой, жительницей или гостьей Алых островов. Ты меня понял?

– Да.

– Адалам! – испуганно воскликнула Авена, все еще стоя ко мне спиной.

– Ты ведь сама этого хотела, – язвительно ответил принц. – Я вернусь через пару часов и, если к тому времени ты будешь еще жива, захочу услышать подробности. Наслаждайся.

После этого он подошел к шкафу, коснулся одной из книг и покинул комнату через открывшийся проем.

Авена между тем стояла в нерешительности.

– Святая Иссия и все деяния твои, убереги ото зла и избави от страха и боли, – едва слышно прошептала девушка. – Как же я устала.

Она наконец обернулась. В ее глазах я прочел отчаяние, однако, увидев мое лицо, Авена расслабленно выдохнула да тепло улыбнулась.

– Рейтан, это и вправду ты! Я так боялась, что ошиблась!

Она быстро подошла, с явным намерением обняться, но в последний миг удержалась. Неловко развела руками. Заметил при этом на ее запястье черный браслет, со знакомой застежкой да крупной каплей янтаря. Похоже, что колдовать ей здесь не позволено.

– Здравствуй.

– Ты совсем не рад меня видеть?

Как же она все-таки хороша!

Я стоял, рассматривая идеальные черты лица давней знакомой, вдыхая опьяняющий аромат ее тела, с упоением слушая журчащий ручейком голос, но, главное, раздумывая над словами принца. Могу ли и впрямь считать Авену лишенной неприкосновенности? Отец ничего не говорил об иерархии господ, однако, случись у меня возможность уточнить, уверен, он подтвердил бы волю будущего монарха. Стало быть, судьба приготовила столь щедрый подарок, о котором не мог и мечтать. Вот уж действительно, жизнь благоволит идущим тернистыми путями Истины.

– Рейтан, ты помнишь меня? Я Авена.

– Конечно, – мягко коснулся ее руки с браслетом. – Им известно о твоем даре?

– Не