Выйдя обратно на улицу и спрятавшись за деревом, Колосов решил подождать, когда хозяин выйдет.

Он думал о том, что ему скоро негде будет жить.

Через полчаса, поглядывая в окошко в комнате, он собирал остатки денег и подсчитывал общий долг за комнату. Получалось только заплатить за прошлый месяц, но нужно было разрешить этот вопрос в ближайшее время, иначе ему придётся съезжать отсюда.

К его глубокому сожалению, ни в одном из цветочных магазинов не оказалось солнечного цветка, который нравился Волковой.

В углу одного стояли два пластмассовых муляжа, одна из продавщиц, посмеявшись, сказала, что в такое время уже семечки щёлкают, цветы же бывают только в августе и сентябре.

Это был полный провал, если учесть, что он зашёл в последний из ближайших цветочных магазинов, которые находились от него в шаговой доступности. До всех остальных нужно было добираться на транспорте, а это намного дальше остановки, на которой она назначила ему встречу.

Дойдя до перекрёстка, Колосов остановился посреди улицы.

Он мог поехать на автобусе, но тогда точно опоздал бы на встречу, нужно что-то делать, – одна мысль сменяла другую в его голове. Он повернулся и пошёл в обратную сторону от перекрестка.

В его памяти неожиданно проскочило имя – Гришка.

– Точно, как же я раньше не подумал про него, – произнёс Колосов вслух.

Гришка Рощин всегда был знатоком в делах, касающихся того, где и что достать. Может, это было как-то связано с его деятельностью хакера и программиста – таким он был неординарным человеком.

Сам Рощин называл свою профессию пальчиковым онанизмом с вытекающими последствиями в виде артрита, геморроя и съехавшей крыши.

Всё оборудование, что было у него, он называл просто «железом».

У его дома находился общественный рынок, около которого старушки часто что-нибудь продавали, возможно там могли быть и подсолнухи.

Возможно, ему повезёт, ведь у него больше не осталось вариантов куда-то идти.

Колосов направился к старому детдомовскому приятелю, которого он уже давно не видел.

* * *

– Вот так сюрпрайзы посыпались! Приветствуем, несравненный наш Ярослав Сальвадорович из дали, неужели собственной персоной. – Рощин, открыв входную дверь, съязвил и, широко улыбаясь, крепко обнял Колосова.

– Привет, Гри, – уже на выдохе проговорил тот.

– Ну, здравствуй же, Ярик, друг мой, проходи, обувь снимай, тапки вот, я как раз тибетский чай заварил, так что ты вовремя. Как же неожиданно, и как же я рад тебя видеть, – сказал одетый в старую жилетку Рощин и проследовал вдоль длинного коридора коммуналки.

Сняв ботинки, Колосов отправился за ним.

* * *

Заслушавшись, Рощин перелил в его кружку чай через край, при этом, артистично изобразив крайнее изумление, произнёс с вытаращенными глазами:

– Вот оно как. Вот же чудеса творятся, мало того, что ты вдруг соизволил меня навестить, вон по какому делу – по делам амурным, так ещё и с подсолнухами.

Колосов заметил, что по его лицу пробежала лёгкая ухмылка. Немного переждав, он ответил:

– Со мной такое впервые. Когда её увидел, так вдруг как будто током дернуло, и сердце бешено застучало. Даже испугался, настолько сильно оно стало биться. Дыхание сбилось, представляешь, будто без подготовки пробежал стометровку. Она очень сильно мне понравилась, понимаешь? Ты сможешь мне помочь, Гри?

Говоря, он по привычке скрестил от волнения руки.

Рощин недовольно поёрзал в кресле, пытаясь найти удобную позу для раздумий.

– А ты случайно не заметил, что по жизни только Гришка тебе и помогает, причём всегда и, главное, результативно. Прочь панику, не переживай, допивай чай, доедай печенье и собирайся, через пятнадцать минут мы выходим. Я как раз собирался сегодня навестить одну знакомую бабку-травницу, сто пудов в её оранжерее могут быть подсолнухи – у неё можно найти любое растение. А сейчас прошу, прояви немного уважения к старому другу и сыграй со мной две-три партии.

Колосов почувствовал облегчение, подействовал тибетский чай, он расслаблял, при этом спать совсем не хотелось.

Прошло около двадцати минут, и за это время, сидя в кожаном кресле напротив Рощина, он выигрывал у того в шахматы уже третью партию подряд.

Об игре он не думал совершенно, представляя в голове её образ: прекрасные серо-голубые глаза, скромная улыбка с двумя тонкими изящными линиями в уголках рта, забавно переходящие в невинные ямочки и утончённые бледно-розовые губы.

Марина. Она сказала, что её зовут Марина. Сердце словно выбило по слогам это имя.

– Шах и мат!! Ну вот, наконец-то моя партия, – довольно фыркая, Рощин стал расставлять фигуры для очередной партии. Взглянув на Колосова, он остановился и разочарованно махнул рукой.

– Что с тобой случилось, Ярик? Ты мне никогда раньше не проигрывал в шахматы – не верю, что я достиг этой победы какими-то неизвестными космическими усилиями. Влюбился, значит. Плохи дела, коли так.

Склонив голову, Колосов посмотрел на Гришку так, будто видел его первый раз в жизни.

– Даже не знаю, она такая необыкновенная. Знаешь, я никогда не ощущал что-то подобное, это какое-то необъяснимое чувство.

Рассказав всю историю их знакомства, он взял в руки фигурку шахматного короля и поменял его местами с ферзём.

– Приём с королём? Что ж, всё равно ты всегда побеждаешь, тебе даже влюблённость не помеха. Сказав это, Рощин отвернулся от него к окну, отхлебнул чай и, улыбнувшись, прищурил один глаз, пародируя теряющегося в догадках детектива из старых американских фильмов.

Колосов повторил свой вопрос:

– Так у этой травницы есть то, что мне нужно?

Спросил и тут же обратил внимание на часы, вспомнив, что через какие-то несколько часов уже должен быть на той остановке с подсолнухами и ждать её.

Прикурив, Рощин затянулся и, выпуская дым, ответил:

– Поверь мне, у этой травницы есть всё. Она помешана на растениях, называет их своими детьми и относится к ним с настоящей искренней любовью, но вот от людей держится на расстоянии и ведёт затворнический образ жизни. Зовут её бабуля Апполинария, и мне кажется, что у неё не все дома. Но знаю точно, что для растений она как солнечный свет – у неё всё прорастает, цветёт и благоухает. Было дело, подрабатывал я у неё. Так уж устроена моя жизнь – постоянно с чудаками разными сталкивает. Допивай чай и пойдём, нам ещё минут пятнадцать в автобусе сидеть придётся, живёт эта бабулька в садоводстве, между посёлком и лесом.

Закончив, Рощин залпом выпил свой остывший чай, встал со стула, и подошёл к старинному оружейному ящику и достал из его недр раритетный наган.

– Мне действительно везёт на всяких чудаков по жизни, – сверкнув своими белоснежными зубами, ответил он и спрятал наган за спиной.