когда знал, что не настолько храбр, чтобы помочь, когда наступят ужасные перемены. Я твердил себе, что слишком стар, поэтому взял золото и сбежал. Как Джек, мчащийся по бобовому стеблю. Но он был всего лишь мальчишкой. А я должен был поступить лучше.

Если ты надумаешь отправиться в тот, другой, мир, где ночью в небе восходят две луны и нет ни одного созвездия, похожего на земные, тебе нужно знать определённые вещи, так что слушай внимательно.

Воздух нашего мира смертелен для их существ, за исключением разве что летучих мышей. Как-то раз я принёс кролика в качестве эксперимента. Он быстро умер. Но воздух того мира не смертелен для нас. На самом деле, он даже оздоровляет.

Когда-то город был величественным местом, но теперь он опасен, особенно ночью. Если пойдёшь туда, делай это только днём и веди себя тихо, как только пройдёшь через ворота. Он может показаться пустынным, но это не так. То, что правит там – опасно и ужасно, а то, что лежит под городом, ещё ужасней. Я пометил путь к площади за дворцом точно так же, как раньше помечал деревья в лесу, своими настоящими инициалами: «АБ». Если ты будешь следовать им… и если будешь вести себя тихо… всё будет в порядке. Если нет, ты можешь плутать в этом ужасном городе до самой смерти. Говорю это, как человек знающий. Без моих меток я бы навсегда остался там, мёртвый или обезумевший. Там, где некогда царило величие и красота, теперь лишь мрак, проклятие и хворь.

Последовала ещё одна пауза. Его хриплое дыхание стало громче, и когда он продолжил, его голос звучал резко, совсем не похожий на его собственный. Мне пришла мысль – почти уверенность – что когда он записывал эти слова, я был в школе, либо по пути в кабинет химии или уже там, определяя температуру кипения ацетона.

Радар побывала там вместе со мной, ещё маленькой, почти щенком. Она без малейшего страха сбежала по ступеням колодца. Ты знаешь, что она ложится на брюхо при команде «лежать»; она также знает, как нужно себя вести, когда скажешь «тихо» или «тсс». В тот день я дал ей такую команду, и мы прошли мимо колоний летучий мышей, не потревожив их. Радар прошла через то, что я посчитал «рубежом», без заметного дискомфорта. Она была в восторге от поля красных цветов, прыгая и кувыркаясь среди них. И ей понравилась старая женщина, которая живёт в коттедже. Большинство людей в нашем мире с отвращением отвернулись бы при её виде, но я считаю, что собаки чувствуют внутреннюю природу и игнорируют внешние аспекты. Не слишком ли это романтично? Возможно, но кажется, что таким образом…

Стоп. Нельзя увлекаться. Нет времени.

Можешь взять Радар с собой, возможно, после того, как проведёшь shufti самостоятельно, или возьми сразу. Потому что у неё остаётся всё меньше времени. С новым лекарством она, возможно, сможет снова преодолеть эти ступени. Если сможет, я уверен воздух того места оздоровит её. Уверен, насколько это возможно.

Когда-то в городе проходили игры, и тысячи людей, пришедших посмотреть зрелище, собирались на площади, о которой я говорил, ожидая входа на стадион, являющийся частью дворца… или приложением к нему, как ты бы, наверное, сказал. Рядом с площадью находятся огромные солнечные часы, должно быть, не меньше ста футов в диаметре. Они вращаются, как карусель из книги. Книги Брэдбери. Я уверен, что он… неважно, лучше скажу вот о чём: солнечные часы – это секрет моего долголетия, и я заплатил за это свою цену. Ты не должен вставать на них сам, но вот, если бы ты положил на них Радар…

О, Боже. Кажется, началось. Господи!

Я сидел, стиснув руки на кухонном столе, и наблюдал за вращающимися роликами. Через окошко диктофона я видел, что запись приближается к той точке, с которой я её перемотал.

Чарли, мне неприятно отправлять тебя к источнику стольких наших земных страхов, и я не буду тебе приказывать, но солнечные часы там, и золото тоже там. Метки приведут тебя туда. «АБ» – помни об этом.

Я завещаю тебе этот дом и эту землю, но это не подарок. Это бремя. Каждый год оно дорожает и каждый год растут налоги. Но не налогов я боюсь, а гораздо большего. Я живу в страхе перед… этим юридическим ужасом, известным как «отчуждение имущества», и я… ты… мы…

У него перехватило дыхание, он хватал ртом воздух снова и снова, большими тяжёлыми вдохами, которые отчётливо записались на плёнку. Я чувствовал, как мои ногти впиваются в ладони. Он вновь заговорил с великим усилием.

Послушай, Чарли! Ты можешь себе представить, что случится, если люди узнают, что в пределах досягаемости существует другой мир? Тот, куда можно попасть просто преодолев сто восемьдесят пять каменных ступеней и пройдя по коридору не больше мили? Если правительство осознает, что может эксплуатировать новый мир, когда ресурсы в нашем почти на исходе? Испугались бы они Летучего Убийцы или пробуждения ужасного местного божества от долгого сна? Смогут ли они осознать ужасные последствия… но ты… если бы у тебя была возможность… ты…

Послышались хрипы и щелчки. Мистер Боудич хватал ртом воздух. Когда он снова заговорил, его голос был еле слышен, потому что он положил диктофон с маленьким встроенным микрофоном на стол.

У меня сердечный приступ, Чарли… ты знаешь… я звонил тебе… есть один адвокат. Леон Брэддок из Элджина. Под диваном бумажник. Всё, что тебе понадобится, также под диваном…

Раздался последний щелчок, за которым последовала тишина. Он либо специально выключил диктофон, либо случайно уронил руку на кнопку «СТОП». Я был рад. Я не хотел слышать, как он страдает в своих последних муках.

Закрыв глаза, я просидел так… не знаю сколько. Может быть, минуту, может, три. Помню, как не глядя потянулся вниз, решив погладить Радар и найти в этом утешение, которое всегда приходило. Но Радар там не было. Радар осталась ниже по склону холма в нормальном доме с нормальным задним двором без подземной дыры, без немыслимого колодца миров.

Что я должен был делать? Что, во имя всего святого?

Для начала я вынул кассету из диктофона и положил её в карман. Это было опасно, может быть, самым опасным действием на планете… но только если люди поверят, что это не бред старика в предынфарктном состоянии. Разумеется, они не поверят. Если только они…

Поднявшись на ноги, я вялой походкой пошёл к задней двери. Я посмотрел на