было бы здорово, если бы ты нашел возможность как-то с нами связаться и что-то посоветовать.Клара.

Глава двадцать седьмая

На этот раз собрание, посвященное очередному номеру газеты «Шиллинг-Грейндж ньюз», проходило на редкость бурно и грозило ссорой. Алекс принес целую пачку статей, которые он, по его словам, отредактировал (скорее всего, полностью переписал), но сказал, что у них по-прежнему нет передовицы, а ему нужна такая история, которая буквально кричала бы: КУПИТЕ ЭТОТ НОМЕР! Алекс предложил Джойс сделать что-то вроде репортажа о своем полиомиелите, но она, наморщив нос, отказалась. А когда Пег предложила несколько рисунков раковин, нос наморщил уже сам Алекс.

– Я, например, мог бы написать статью об англо-бурской войне, – сказал он, словно размышляя вслух. – По-моему, это всем интересно.

Рита тут же язвительно заметила, что это так же «всем интересно», как занудная музыка Малера.

Ивлин сказала, что могла бы переписать одно из своих стихотворений, но только в самом крайнем случае.

– Я не знаю, крайний ли у нас случай, – беспомощно сказал Алекс. – Крайний, да?

– Почему бы тебе не написать о том, что Грейндж продают? – предложила Морин.

Клара только вздохнула. Ей следовало бы знать, что Морин непременно вылезет с чем-нибудь вроде этого.

Алекс рассмеялся.

– Не уверен, что наши постоянные читатели оценят пустые спекуляции на сей счет! Правда ведь, мисс Ньютон?

– Нет у нас никаких постоянных читателей! – разозлилась Морин. – И это никакие не пустые спекуляции, Алекс! И это произойдет очень скоро – нравится это тебе или нет! Совет еще на прошлой неделе принял такое решение, верно ведь, мисс Ньютон? Когда, кстати, вы собирались нам об этом сообщить?

Алекс тут же вопросительно уставился на Клару. Рита испуганно прошептала: «Мама!» Билли с силой ударил Барри локтем под ребра.

Клара хлопнула в ладоши, призывая всех к молчанию. Итак, Морин лишила ее права выбирать время. Ну что ж, виновата тут не только Морин, но и она сама – надо было пораньше с этим разобраться.

– Объявляю общее собрание Грейнджа! В гостиной. Через десять минут.

Кто-то устроился в кресле, кто-то, скрестив ноги, прямо на полу, а Билли и вовсе улегся на спину, дрыгая в воздухе ногами. Клара вдруг вспомнила, как они с Джулианом в этой же самой гостиной объявляли детям, что собрались пожениться – только в итоге это так ничем и не кончилось.

– Дети, скажите, вы здесь счастливы? – спросила Клара и сразу же подумала: жалкое начало, на редкость неудачное! Дети молчали и переглядывались.

– Вот я, например, здесь счастлива, – торопливо прибавила Клара. – Но счастливой меня делает не конкретно это место, а вы. Да, именно вы делаете меня счастливой. Что ты хотела сказать, Ивлин?

– У нас сегодня вечером будет пудинг?

– Нет. Понимаете, главное – это не где твой дом, а где твое сердце.

Билли снова ткнул локтем Барри и буркнул:

– Главное – это чтоб было куда задницу пристроить!

– Главное – в самих людях, – продолжала Клара, делая вид, что не слышит.

Пег подняла руку, по очереди прижимая пальчики, как при счете.

– Очень хорошо, Пег, все правильно. И вот что я по этому поводу хочу сказать: Совет решил, что нам, возможно, придется переехать из Грейнджа, но недалеко, а это значит, что каждый из вас останется в своей школе, со своими друзьями.

– А как же наш сарай? – Рита была явно убита этим известием.

– Пианино мы, конечно, постараемся забрать с собой, но сарай останется тут. Нам, возможно, вообще придется немного переменить… форму своего существования, что ли, но мы по-прежнему останемся самими собой.

Этой формулировкой Клара осталась вполне довольна.

Дети, не дожидаясь ее сигнала, начали вставать. Билли швырнул мячом в голову Барри. Питер открыл окно и закурил, высунувшись наружу. Морин, гордо выпрямившись с видом победительницы, заявила, обведя глазами всех присутствующих:

– Я же вам говорила!

– И вот еще что важно, – громко сказала Клара, пытаясь вновь обратить на себя внимание, поскольку дети уже потянулись из гостиной. – После переезда у нас, возможно, будет больше денег, которые мы сможем тратить на самих себя, так что…

Но ее уже никто не слушал: дети ушли.

* * *

В начале марта мисс Бриджес попросила Клару встретиться с ней на кладбище. Это кладбище явно нуждалось в уходе: на дорожках повсюду валялись букеты засохших цветов, перевязанных бечевкой; некоторые могилы совсем заросли травой, на многих плиты позеленели от мха и плесени; некоторые из наиболее старых могильных памятников и вовсе грозили обрушиться, если ветер окажется достаточно сильным. Короче говоря, это кладбище весьма сильно отличалось от того, военного, где был похоронен Майкл. Клара и раньше не раз удивлялась, как это мисс Бриджес ухитряется сочетать два совершенно разных направления работы – детские учреждения и кладбища. Но сейчас ей показалось, что в этих занятиях все же есть нечто сходное: тут и там приходится рыхлить и умягчать почву, приручать и культивировать, а то и полностью восстанавливать.

Клара думала, что мисс Бриджес попросила ее о встрече, чтобы выяснить, как дети восприняли сообщение о грядущей продаже дома. Так что она, не дожидаясь вопросов, сразу сказала:

– Все прошло хорошо – Пег даже не описалась ночью.

Но мисс Бриджес, с мрачным видом натянув садовые перчатки, задала совсем другой вопрос:

– Вы ведь так и не спросили у Ивлин, хочет ли она жить со своей матерью?

– Я… нет, пожалуй, все-таки спросила! – несколько нервно ответила Клара, пытаясь сосредоточиться: из-за волнений, связанных с переездом детского дома, а также с резкой переменой в настроениях Питера, об Ивлин она совсем позабыла. Да и непривычно суровый тон мисс Бриджес застал ее врасплох.

– И Ивлин сказала «нет»?

– Она сказала, что, кажется, еще не готова.

Бедная девочка, думала Клара, вся ее жизнь – это бесконечные перемены и переезды. «Я устала», – сказала она тогда, и Клара сразу ее поняла, ибо хорошо знала это ощущение – когда чувствуешь себя усталым до глубины души, до мозга костей и жаждешь одного: покоя. Ивлин по-прежнему регулярно встречалась с матерью и на прогулки с ней всегда уходила веселая, да и домой тоже возвращалась вполне довольная, в такие дни Клара, разумеется, наблюдала за ней с особым вниманием, ища признаки недовольства. И в целом она была почти уверена, что очень скоро Ивлин непременно захочет жить с матерью.

– В детском коллективе именно вы наделены наибольшим опытом, Клара, – сказала мисс Бриджес. – И на все должны иметь свою собственную твердую точку зрения. А также должны понимать, что творится вокруг вас, и воспринимать все это не только с позиции окружающих вас детей, но и как бы сверху – хотя бы просто потому, что вы старше. Так что и решения принимать должны вы, а вовсе не дети. Если Ивлин каждый вечер требует сладостей или Джойс не желает делать необходимые упражнения, то именно