– Я собираюсь с тобой всегда быть, Миа. После произошедшего ни на шаг не отпущу.

Я аккуратно убрала его руку.

– Тебе никто не позволит.

Ньют нахмурился. Несдержанно хмыкнул.

– Мне и не нужно позволение. Завтра же пойду к ректору и попрошу написать прошение к королю на наше слияние. Тогда я тебя везде, где бы ни была, чувствовать буду.

Я потеряла дар речи. Смотрела пораженно на парня.

– А разве так можно? Не в день испытаний?

– Нельзя, – хмуро отрезал Ньют. – Только мне плевать на законы. Что ты на меня так смотришь?

– Я своего согласия не давала, – напомнила тихо.

Староста вскочил, нервно пересек палату. Остановился, упираясь руками в стену. Несколько раз тяжело выдохнул и повернулся. Ярость с трудом им контролировалась. Казалось, сам воздух искрит от бурных эмоций старосты.

– Миа! – выдохнул он, и вспышка огня озарила палату. – Какое согласие?! Правда, думаешь, что оно мне важно?

Подскочил ко мне, схватил за плечи.

– Мне важно, чтобы ты жива была, – пылко выкрикнул в лицо. – Это понятно? А для этого необходимо, чтобы ты стала моей.

– Стала твоей, – зло выдавила я. – Ньют! Не смей. Я не выбирала тебя.

– Еще выберешь. – Он отвернулся, отпуская меня.

– Как была зверушкой, так и осталась – дикая.

Я вспыхнула до корней волос.

– Ты обещал…

– Забудь, – отрезал коротко. – Мои обещания теперь не важны.

Прошел к столу, взял с него перчатки, натянул на руки.

Вернулся к койке. Посмотрел в мое пылающее от гнева лицо. Быстро наклонился и нагло поцеловал в губы. Отшатываться мне было некуда. Позади подушка и стена.

Рука Ньюта в жесткой перчатке, пахнущей кожей, скользнула к затылку, вплелась в мои волосы, крепко держа, пока настойчивый язык проникал глубже, сплетаясь с моим, заставляя задыхаться. Вторая рука лежала на ключицах, не позволяя вырываться.

Горячий, напористый, он целовал так, словно боялся, что это наш единственный поцелуй.

– Скажи, что ты будешь моей, – оторвался от моих губ.

– Нет, Ньют, – с трудом дышала, глядя в его ставшие темными глаза. В них плескалась жажда. Неутолимая, пугающая.

– Ты будешь моей. – Его пальцы сильнее сжали мне волосы на затылке.

Я дернулась, вырываясь, и тут же болезненно охнула.

Рука у меня еще не полностью зажила. А от встряски Ньюта бок начал кровить.

– Отпусти.

Староста судорожно отшатнулся, смотря на расплывающееся у меня по ночной рубашке алое пятно.

– Прости! Я… – произнес он растерянно.

– Что ты сделал с ней?

Голос Фелиса Ши, вошедшего неслышно и теперь угрожающе смотрящего на Ньюта, прозвучал как гром. Даже оконные стекла задрожали. В палате стало ощутимо холодно. По стенам пошел иней. Я посильнее натянула на себя одеяло.

– Я вас, Ньют, спрашиваю.

Он бросил мимолетный взгляд на меня, скользнул по припухшим губам, увидел кровь. В секунду ледяной вихрь сорвался с его ладоней, приподнял старосту над полом. Парень захрипел.

Резкое движение – и тело его с выразительным звуком влипло в стену, начало оседать.

Ньют вскинул руку, выстраивая огненный щит. Тот вспыхнул и затух. Вихрь снова поднял парня и подтянул его к декану.

Впервые я видела у Фелиса такие глаза.

Черный лед. Блестящий, полный убийственного гнева.

– Я приказал вам находиться на оборонительной башне.

Староста закашлялся и все же смог выдавить:

– Для меня более важно защитить мою будущую супругу.

Я подавилась воздухом. Староста захрипел, рукав вихря сжался на его горле.

– Вы…

– Отпустите его, магистр Фелис, – не выдержала я.

Староста с грохотом рухнул на пол.

Начал тереть горло рукой.

Пронизывающий взгляд Ши не сходил с него.

– Маги вступают в браки только после слияния сил. – В голосе магистра слышалась сталь. – И вы, Ньют, не станете исключением.

– Стану, если понадобится. – Боевик медленно поднялся и искоса посмотрел на меня.

Теперь уже пальцы Ши сомкнулись на многострадальной шее старосты.

– Судя по вашему общению, вы ее раньше убьете. – Он одним жестом отшвырнул парня к двери. – Теперь вон! Я займусь лечением адептки от вашей слишком горячей любви.

– Этим должен заниматься лекарь Тьюман, – попытался возразить староста. Смолк под убийственным взглядом высшего магистра.

Откашлялся и хрипнул мне напоследок:

– Миа, я утром загляну.

Вышел он тяжелым шагом, слегка покачиваясь.

Только после этого высший магистр обратил на меня свой внимательный взор. Взгляд его стал суровым. Магистр приблизился ко мне. Скинул одело. У меня полрубахи в крови было. Уверенно разорвал ткань. Приложил руки к ране. По телу побежал успокоительный холодок. А вместе с этим зашлось в сумасшедшем ритме сердце. Дыхание перехватило. Захотелось податься вперед, обвить рукой шею так близко находящегося Фелиса. Прильнуть к губам и…

Я покраснела. До кончиков ушей. До корней волос. Чувствовала каждую подушечку его пальцев, прикасавшуюся ко мне, и во мне все пылало.

Поймала себя на том, что совсем не чувствую боль в боку. А ведь она должна была быть! С трудом оторвав пристальный взгляд от Ши, посмотрела туда, где находились его пальцы. Кровь остановилась. Шов снова стянулся, и по нему легла холодящая полоса.

– Это уберет боль надолго, – пообещал Фелис.

– У меня в каморке, – слабым голосом проговорила я, – есть мазь… – Сбилась оттого, что Ши слишком внимательно на меня смотрел. – Она… помогает… хорошая… мазь.

– Замечательно, – кивнул высший магистр. – Воспользуетесь ею, когда выйдете из этого лазарета. Думаю, ваша чудесная мазь вполне сможет рассосать шов.

– Сможет, – шепнула, не сводя с Фелиса взгляда. И вдруг поняла, что смотрю слишком откровенно. Губы облизнула, они у меня пересохли от излишней близости магистра. Декан вопросительно приподнял одну бровь.

Все. Мне осталось провалиться сквозь землю. Потому что мое поведение выходило за все рамки приличия.

– Что-то не так, адептка Миа?

Все не так. Моя реакция на высшего. Его трогательная забота. Мое просто с ума сводящее желание.

От всех этих переживаний у меня пропал голос.

– Э-э-э… – сказала я и захлопнула рот, очередной раз покраснев до кончиков ушей.

Ши протянул руку, потрогал мой лоб. Потом провел по моей руке. От плеча к запястью, осторожно нажимая.