— Меня сейчас стошнит… — прошептала я.

— Меня тоже. — признался Инжен. Мы разбежались в разные кусты. Когда мы вышли, хозяйственный эльф уже разрубил тело ведьмы на кусочки, завернул их в собственный плащ, развел заново кострище и принялся жечь останки.

— Тело надо похоронить. — прошептал он, глядя на детские останки.

Мы вырыли поблизости небольшое углубление, завернули останки в мой плащ и закопали их. Инжен сделал некое подобие креста. Я попыталась прочесть молитву, но диадема протестующее загудела. Я замолчала.

— Бедное дитя, которое я принял за свое. — речь решился произнести эльф. — Мерзкая недоучка принесла тебя в жертву, чтобы получить ингредиенты для зелья. Ее учителя создали бы отраву, а ведьме дали бы посвящение. Многие из ведьм срываются на этом испытании. И эта тоже под конец тронулась умом. Покойся с миром, несчастное дитя. Жертва чужих амбиций. Может быть, по тебе горюют родители, а может быть, ты сирота. В твоем мире все выглядит иначе. Пусть тебе там будет сопутствовать любовь.

Мы постояли над захоронением. Тошнотворное содержимое колб мы тоже слили в могилу, а осколки бросили в огонь.

Спустя несколько тяжелых минут молчания я взяла Сальнеса за руку и спросила, что же случилось. Ведь, когда я видела его в баре, он казался вполне счастливым. При моем вопросе его глаза невероятно увеличились, и я поняла, что сейчас будет продолжение истерики.

Мы вместе оттолкнули его к одному из поваленных деревьев и усадили.

— Это все Руаза… Она как с ума сошла с этой диадемой… Я после твоего исчезновения навел справки и все ей рассказал. Она почему-то пришла в бешенство и заявила мне, что кто-то должен убрать Энаиса, чтобы она заняла его место и вернула диадему с его армией.

— Как ты оказался в этом мире?

— Пришлось… обмануть… Я понял, что Руаза затевает что-то бесконтрольное. Я умолил Энаиса вернуть меня. Я пообещал, что дам ему свою кровь для магических церемоний.

— Но ты же умер бы без крови! — удивилась я.

— У тебя на руке две отметины. — парировал эльф. — Это следы зубов вампира. Кто тебя так щадящее искусал?

— Э… Ну… Знакомый один в беду попал, и…

Наступила гробовая тишина. Было слышно, как неподалеку трещит ведьмино тело.

— Наверное, Кристер. — глядя в никуда, предположил Инжен.

— А кто же еще? — тихо не стал спорить Сальнес. — В общем, я обманул его и сбежал, как только попал в этот мир. В отместку он выкрал мою дочь и сказал, что отдаст ее ведьмам, если я не сдержу слово. Я боялся, что он отдал ее на содержание ведьмам. А они… они…

Мы утешали его, а Инжен сказал, что пока что демон не тронет маленькую эльфийку. Он надеется, что Сальнес или Руаза выведут его на диадему. К тому же, девчушка не приносила никаких хлопот.

— Как тебе удалось от него уйти? — беря себя в руки, прошептал Сальнес.

— Э… Никак… Меня взял в плен Винсент.

— Повезло. — выдохнул эльф.

— Да уж. — буркнул Инжен, стараясь не смотреть на меня. Я сначала обиделась, но потом меня навестила какая-то мимолетная мысль. Но она не нашла приюта в моем мозге и улетела. Правда, ненадолго.

— Послушай… — задумчиво прошептал Инжен. — Винсент милосерден. Если ты предпримешь что-нибудь против сил зла, он простит тебя.

Я молчала. Признаться, та мысль, которая мелькала у меня, была чем-то похожим.

— Кровь эльфов это ключ ко всему. — усмехнулся Сальнес.

— Но кажется вам нельзя ее пускать. Особенно добровольно.

— Я готов пожертвовать… и здесь… такая возможность… — Сальнес призадумался. — У нас есть прах ведьмы и кровь эльфа. Если бы было еще одно составляющее, мы могли бы обезвредить всех ведьм этого мира, и причем, надолго.

— Что это за составляющая? — немедленно заволновалась я.

— С ней придется попотеть. Это пыль с рога черного единорога.

Взгляды, которыми обменялись мы с Инженом, растревожили даже замученного Сальнеса.

— У вас есть эта пыль? — не смея верить уточнил Сальнес.

— У нас есть рог. — ответил Инжен.

— И единорог. — добавила я. — Целиком. Черный.

Сальнес не верил своим ушам. Мы наперебой стали пересказывать нашу буйную историю знакомства, опуская кое-какие детали. Сначала эльф только выпучивал и без того огромные глаза, а потом его рот стал расплываться в улыбку. Когда дело дошло до единорога, он принялся хохотать. Сначала тихо, оглядываясь на поляну с кострищем, а потом во весь голос. Когда Инжен описал, как в комнату через окно поутру заглянула голова исчадия ада, а потом эта скотина залезла прямо через окно и попыталась влезть с копытами на кровать, эльф уже хохотал здоровым смехом. Я дополнила, как утром единорог притворялся в кресле котиком, и у эльфа потекли слезы смеха.

— Ой, не могу… ребята… где тут ваш ручной черный единорог?

— Единорожица. — поправила я, и я отправилась скрести рог Моники. Эльф увязался за мной, ему приспичило посмотреть на исчадие ада поближе. Инжен великодушно пошел собрать немного пепла ведьмы. Остальное ему было велено развеять, чтобы тело не смогло возродиться.

Из кустов эльф учуял запах и упрекнул меня, что единорожиц следует выходить.

— Вы бы хоть почистили ее, гриву там отмыли, колтуны убрали, витаминов дали… — перечислял он.

Я сначала пыталась оправдываться, потом махнула на него рукой и направилась к Монике. Она неодобрительно посмотрела на мой клинок, которым я собиралась наточить порошка.

— Извини, подружка… — начала мямлить я. Потом у меня прорвалась буря чувств, и я щедро расцеловала ее как положено, с трех подходов, прямо в морду. Эльф в кустах затрясся от смеха. Кусты тоже затряслись. Моника насторожилась.

— Это один противный первородный. — отмахнулась я. Моника сделала такую морду, будто было бы лучше, если бы ее эльф расцеловал. Ага, но только не этот. Сальнес еще носил следы стресса, и его надо было сейчас принести в жертву. У него было осунувшееся лицо, ввалившиеся глаза невероятной красоты, волосы спутаны, ребра торчали, как у сухого дерева ветки.

Я вздохнула и поднесла руки к ее рогу. Мелкая графитная пыль соскребалась с трудом. Но я наскребла немного, и даже не решилась облегченно вздохнуть. Еще разнесет по окрестностям.

Мы встретились у камней и уставились на Сальнеса. Да уж. Рано мы его вывели из депрессии. Как теперь у ставшего нормальным эльфа кровь взять?

— Нет, послушайте, я должен. Это для нее. — остроухий начал проводить аутотренинг. Но я не долго думая взяла его за прядь волос и выдернула ее с корнем. Он закричал так, что Инжен оглянулся в поисках Винсента, намереваясь снова спрятаться на груди короля. Короля поблизости не было. А