Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Слушай, эээ… друг. — на то, чтобы это произнести, мне понадобились усилия воли. — Ты не мог бы ответить на кое-какие мои вопросы?
— По поводу чего?
— По поводу тебя.
— Я же извинился. — непонятно к чему заявил он.
— Да ты пойми меня правильно, озабоченный! Если уж нам светит часто видеться, а может быть друзьями, то лучше знать друг о друге хоть что-то.
Инжен в задумчивости признал, что это не бред, и попросил больше не обзывать его озабоченным.
— Насколько я могу доверять тебе? — поинтересовался он в ответ.
— Ну, если я останусь здесь… от моей болтовни скоро устанут, потому я стараюсь молчать. А если я уйду…
— Навряд ли. — прошептал он. Я хотела было переспросить, о чем это он, но рассказ начался.
Начать стоило с того, что родных братьев и сестер у него не было. Он был единственным ребенком в семье. У него были оба родителя, и вообще достаточно хорошая семья. Родился он в бывшей столице, которая тогда находилась на Жемчужных островах на юге. Благополучию настал конец, когда пропал отец семейства. Ничего неизвестно о том, где он. Просто семья стала жить плохо. Нужно было кормить взрослеющего, ничем не одаренного, хотя страшно симпатичного мальчика, платить за дом и тому подобное. Мама была привлекательной и не страдала ни от каких комплексов. Она быстро нашла ухажера. Жаль, Инжену осталось меньше места в новой семье. Это стало ясно почти сразу. Нет, отчим не притеснял мальчонку и не создавал ему проблем. Просто все внимание теперь отдавалось новому хозяину в доме. При чем, делать отношения законными никто не торопился. И так было всем хорошо. В принципе, Инжен и жил бы себе, успешно терпя обстановку в доме, даже когда мама забеременела. Но тут столицу перенесли. У Инжена психика навряд ли могла бы считаться ранимой или негибкой, но перемены, захлестнувшие бывшую столицу, сводили его с ума. Это оказалась слишком большая нагрузка даже для его терпения. И он уехал в новую столицу.
— А чем ты занимался? — поинтересовалась я. Терпение Инжена завоевывало все больше моей зависти.
— Я устроился к мастеру, владельцу лавки вроде сувенирной. Он производил разные штучки, так называемые талисманы города.
Там искатель счастья успешно обучался новому мастерству, пока однажды не попался на пути демону. И хозяйственный Энаис присвоил рукастого юношу себе.
Я молчала, давя на корню зависть к способностям толком ничего не умеющего Инжена. Чтобы молчание не затянулось, я поинтересовалась:
— Так у тебя все же есть братик или сестренка?
— Есть. — нехотя признал Инжен. И еще у меня теперь есть собственная лавка в столице. Но это уже другая история.
Я не успела удивиться. Впереди послышались страшные крики. А потом они стихли. Вместо них появился противный сладковатый и при этом едкий запах, а еще запах гари. Моника агрессивно зарычала. Лошадь Инжена тревожно стала гарцевать на месте. Но Инжен быстро справился с ней и потянул за гриву Монику.
— Пошли. — сказал он почему-то мне, хотя я вроде не возражала.
Глава 14
Мы осторожно шли на вонь. Я поняла, что это было. Это горела кожа, вообще чье-то тело. Ужасающий запах пугал лошадь Инжена. В конце концов мы оставили их возле кустиков и направились к пожарищу. Теперь оттуда шел еще какой-то звук. Странный такой и немного жуткий. Когда мы приблизились к источнику шума, мы увидели каменистое возвышение. На нем тем же способом, как и я ночью, было закреплено горелое тело. Оно несносно чадило. Вся площадь вокруг камней была в крови. А на нижнем камне, который был поменьше, стояли три стеклянных колбочки — красная, желтоватая и прозрачная. А на камне рыдала женщина, почти упав на самые нижние из них. Со спины было трудно дать ей возраста. Волосы у ней были длинные, блестящие и вполне молодые. На ней было платье из зеленой прозрачной ткани, усеянное по подолу, рукавам и вырезу мелкой вышивкой. Фигура со спины тоже казалась молодой. Весь ужас был в том, что фигурка, тлеющая на камнях, казалась детской.
Мы молча смотрели на происходящее, оставаясь незамеченными. И тут из соседних кустов вылетел всплеск солнечных лучей.
— Умри, проклятая! — вскричал он знакомым голосом. Вновь появившийся выхватил меч и за мгновение ока изрубил ведьму на кусочки. От шока я немедленно узнала эльфа. Да, это был эльф. И это был Сальнес. Та самая липовая девушка из бара.
Завершив расправу, он бросился к пепелищу. Вообще его вид был такой, будто он пережил нечто такое, что врагу не пожелаешь. Сейчас он почти не был привлекательным. Его лицо искажала гримаса ненависти и ужаса. Сальнес больше напоминал умалишенного. Инжен бросился к нему со спины, отобрал меч и за локти оттащил от сгоревшего тела.
— Успокойся, успокойся. Это не она. Перестань! Сальнес!
Сальнес вырывался и не издавал ни звука. Он все же вырвался, но не удержался, запутался в собственных ногах и рухнул. Лежа на животе, он почти как убитая им ведьма — а в том, что это была она, не было сомнений — эльф спрятал лицо в собственных руках и разрыдался. Инжен сочувственно похлопал его по плечам.
— Ну, перестань, успокойся. — продолжал он. Надо сказать, голос у Инжена был успокаивающим. Скоро эльф перестал дрожать и всхлипывать и охрипшим голосом спросил:
— Это ты, прихвостень дьявола? Будь ты проклят…
Инжена немного перекосило. Но он немедленно взял себя в руки и сообщил:
— Я от него ушел.
Я припомнила, что сам Сальнес, кажется, работал с Руазой. Так что, он правда поменял мировоззрение?
Сальнес всхлипнул в последний раз и принял вертикальное положение. Тут он увидел меня и сел обратно в траву.
— А эта что здесь делает? — ахнул он.
— Я ее охраняю. — терпеливо ответил Инжен. — Объясни толком, что случилось?
Сальнес оглянулся на догорающее кострище и смерил взглядом три бутыли.
— Знаете, что это? — прошептал он. Кровь, жир и слезы. А это — он показал на тело на костре. — Жертва. Только… странно как-то. Обычно они работают ночью.
Не обращая внимания на выражения наших лиц, он ногой перевернул изрезанную ведьму лицом вверх. Она казалась молодой. Открытые глаза опустились во вмятины в коже, и впереди почти не было ран. Только один из ударов беснующийся эльф нанес насквозь. Эльф взял голову за волосы
