сейчас мы все свидетели, как он оперировал самостоятельно. Кто вы, Андрей Георгиевич?

— Весьма польщен вниманием, — невпопад отвечаю я, — но силы мои иссякли. Прошу все вопросы отложить до завтра. И повторю, ничего еще не кончено. Угроза остается.

— Действительно, уважаемые медикусы, — бросился на спасение Баумгартен, — господин Зарайский после дороги и после сложной и необычной, насколько я понимаю, операции устал. Дадим ему возможность отдохнуть.

— Не просто необычная, а выдающаяся, — сказал врач с бакенбардами, — завтра мы все попросим Андрея Георгиевича и Сергея Павловича об аудиенции. Я ночь спать не буду от нетерпения.

Но ночь не спали мы.

К утру Рослин принес мутноватую жидкость в колбе. Мы как раз пили кофе. Чета Баумгартенов с нами. Алена есть отказалась. Я заставил ее ходить в маске и халате, которые обязал менять два раза в сутки.

— Не очень стойкое вещество, — сжал плечи Химик, — для очистки нужно больше времени, но и тогда хватит только на неделю, много на две.

— Какова же концентрация? — Спросил я.

— Десятая часть в дистилированной воде.

— Реактивы еще есть? — поставил я маленькую форфоровую чашку на стол.

— Мало очень. Еще на раз или два.

— Не беспокойтесь, пошлем в Москву, — нахмурился губернатор.

— Сергей Павлович, — я откинулся в кресле, — нужно спринцевать горло, пока пленки не исчезнут. Несколько раз в день. Столовая супная ложка на чарку воды.

— Я очень вас прошу не покидать нас, — пробасил Баумгартен, — весь дом к вашим услугам.

— Конечно, Карл Иванович. Да и супруга не оставит Каролину. И нижайшая просьба к Вам. Спасите от врачей. Не мастер я лекции читать. Можно придумать всяких сказок, но не хочу.

— Приложу все усилия.

От медиков меня не спасли. С рассветом я завалился спать. Тихонько под бочок легла жена. Уже было за полдень, когда в тишине и сумраке тяжелых занавес я проснулся. Алена уже одета. Перехватила поднос с кофе у слуги и подала сама.

— Как Каролина? — Я потянул напиток.

— Петров не дает ей встать. Она переживает, что пока не говорит. Только если трубку заткнуть пальцем.

— Давайте там без экспериментов. И так еле держится. А если внутрь протолкнете?

— Ты когда к народу выйдешь?

— К какому?

— А какой тебя с утра дожидается. Вчерашний дяденька, на лысого медведя похожий. А с ним еще четверо, — Алена перехватила мое нарастающее возмущение, — Карл Иванович лично битый час рассказывал про твою тонкую натуру и непростую судьбу. Не вразумились. На страждущем человечестве и ближайшей эпидемии Карл Иванович сдался. Согласились быть деликатными, но не ушли. Ждут.

— А что Петров?

— Делает умное лицо и несет несуразицу. Я не поняла. Намеки все какие-то. На знание не для всех. Но и никто не понял.

— Еще не хватало!

— Они после этих намеков точно не уйдут.

— А ты что думаешь?

— Скажи, наитие вышло. Или кто из святых рукой твоей водил, а сам, мол, не помнишь. Оттого сразу и не открылся.

— Хорошие версии. Но ненадолго. Это для Веретенникова пойдет, а для врачей стыдно такое выдавать. Скажи, что через полчаса буду. В кабинет проводи, который Карл Иванович выделил.

Теперь надо собраться с мыслями и не сболтнуть глупость. Я не хирург, а фельдшер деревенский, да и то, очень давно бывший. И что я сунулся с этой медициной? В сознании услужливо всплыл ответ: «А не ты ли собирался жить, как считаешь нужным? А теперь в кусты? Не мог по- другому, вот и сунулся. Лучше уж пусть такое слабое место, чем другое».

Доктора расселись на стульях. При моем появлении встали и с достоинством представились. Того, который с бакенбардами, звали Федор Петрович Шац. Его, как и многих других, прислали в провинцию из Петербурга по указанию Его Императорского Величества для устройства врачебной помощи.

— Господа, прошу простить мне излишнюю самоуверенность во вчерашнем деле, — начал я с ходу, — поскольку я не врач в том смысле, какой вкладывают в это благородное занятие. На некоторые вопросы я не смогу ответить прямо. И прошу меня понять.

— Но мы не простим вашу скромность, — улыбнулся Шац, — и не просите.

— Не буду. Но дайте мне обещание, что все сказанное не выйдет за пределы этого кабинета. Мною сказанное. Сами же вольны излагать своими словами, как хотите, но от своего имени. И никак иначе.

— Странное пожелание, но как Вам угодно, — Федор Петрович осмотрел коллег, поймал легкие кивки и ответил за всех, — мы не будем ссылаться на Вас. Но нам может понадобится практическая помощь.

— По мере возможности. Что желаете услышать от меня?

— Прежде всего, детали операции. Вы упомянули, что это верхняя трахеотомия. Значит есть и нижняя?

— Есть. И средняя тоже. Нижняя у детей применяется, верхняя у взрослых.

Я рассказал, что вспомнил. Немного получилось. Больше вопросов возникло о происхождении дифтерии. Не верят, что бациллы болезни вызывают.

— Я рассказываю, Вы воспринимаете. Убеждать в очевидном никого не собираюсь.

— И что же делать?

— Всех заболевших на карантин срочно. Прошу меня простить, мне нужно осмотреть больную.

Неделю мы жили в доме губернатора. Каролина поправлялась. Сначала ушла температура. «Горячка оставила ее», по словам Петрова. Потом исчезли пленки в горле. Трубку мы вынули и зашили рану. Рубчик останется. Придется девушке носить украшения на шее.

Ко мне приехал с докладом Егор Тимофеевич. По — другому теперь и не назовешь. Вид бравый. Новая бекеша с оторочкой, шапка с хвостом. Пистолет в открытую за поясом. Лакей провел его в мой кабинет.

— Тебе зачем хвост на шапке?

— Для солидности и понимания.

— Чего понимать надо?

— А мы поделились. Есть род Медведя, есть Рыси. Решили, чтоб как раньше. Или как у индейцев.

— И кто ты?

— Вождь рода Медведей. Еще старейшина есть. Дед Филат.

— Вона как! Самоорганизация началась. А я кто?

— А ты, стало быть, самый главный. Да мы так это все. На потеху. Ребятам нравится. С хвостами уважения больше.

— Задумка неплохая. Новичкам шапку еще заслужить надо. Потом обсудим.

Начавшийся процесс меня напряг, потому что без всякого контроля с моей стороны. Как-то с друзьями открывали мы автономную некоммерческую организацию. Пришлось изучить правовые вопросы. Структурированием общества занимается только государство. Тут еще можно. Но как? Что-то я упускаю.

Егор подробно рассказал о состоянии дел. Спросил, куда деньги определить.

— Пока сам смотри. Отчет дашь, а я тебе поверю.

— Не сомневайся, дам.

— Очень хорошо, что ты приехал сюда. Самое время.

— Что-то делать будем?

— Будем. На новый уровень выходить. Сделаем охранную контору. Губернатор сейчас в долгу, вот и попросим разрешения. С полицией согласуем, и будешь ты вполне законно своих людей по всей