Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Веточка бросил на меня взгляд.
- Но это только легенда, – добавил он. – Проклятых детей убивают сразу после рождения. Ни одного айю на свете не бывало многие века.
Мы помолчали, слушая тишину. На другом берегу озера бледно-розовым сияла гора, отдавая свет, накопленный за день.
- Красиво, – сказала я.
Любуясь видом, Веточка согласился со мной.
- Да, это одно из великих чудес Чиньяня. Мы называем ее Сам Сунь, «розовая жемчужина».
ГЛАВА 16
Красноглазого я нашла на обычном месте, за валунами. «Укушенный демоном» мирно сидел на бережку и удил рыбку. Я подошла и пристроилась рядышком.
- Давно тебя не было видно, – заметил он. – Проспалась наконец?
- Ха-ха, – отозвалась я. – Очень смешно.
Он повернулся и оглядел меня.
- Переоделась?
- Угу, - ответила я. – В служанки.
- Как это так?
Я в двух словах объяснила, как так, и уныло поведала о своем провале.
- Турнут меня теперь, должно быть, отсюдова, – под конец заключила я.
- Ну, не может все быть так плохо, – утешительно сказал красноглазый.
- Еще как может! Зухра, и та лучше себя показала.
- Зухра это кто?
- Это девка зель-хаттунская. Ходит, до самых глаз в тряпье замотанная. Вот как ты давеча, когда меня напугать не хотел.
- А-а, – сказал айю. – Да даже если турнут, ну и ладно. Нет хуже беды, чем милость императора. Радуйся, что вовремя спаслась.
- Он что, правда девок ест?
Он обернулся на меня:
- Чего?..
- Ну, девок пожирает. Говорят (а ну-ка, подвинься), – я села поближе и перешла на шепот, – тут было девять невест, и он их всех съел.
- Ничего не знаю об этом, – помолчав, сказал красноглазый.
- Припомни, – посоветовала я. - Ты ж давно здесь живешь? Может, косточки обглоданные в роще находил? Или наблюдал, как он расчлененных девок на костре жарит?
- Не наблюдал.
Мы посидели молчком. Он вытянул рыбку, кинул ее в ведерко и снова забросил удочку.
- Значит, тут ты живешь? - спросила я.
- Угу.
- Один?
- Угу.
- Давно?
- Угу.
- А император не возражает?
- Очень бы возражал, если б узнал, - сказал айю. – Но ведь мы ему не расскажем?
- Я – нет, - уверила я. – Никому про тебя не говорила и не скажу. А не страшно так под боком-то у него сидеть?
Айю пожал плечами.
- Страшно, конечно. Но чему быть, того не миновать. Только я потому тут и живу, что сюда едва ли кто полезет. Никто не хочет навлечь на себя проклятие, нарушив покой запретной рощи. Одна ты, - он покосился на меня, – такая дерзкая.
Я пропустила это мимо ушей.
- А что будет, если тебя поймают?
- Убьют.
- Вот так сразу?!
- Ничуточки не сомневаясь.
- Нет!
- Да! – передразнил он.
- Да как ты можешь говорить об этом так беспечно?!
- А что делать – плакать?
- По такому поводу можно бы и да!
Айю закрепил удочку, чтобы освободить руки, и повернулся ко мне.
- Ты помнишь хоть слово из того, что я тебе в прошлый раз сказал?
- Не очень, – призналась я.
- Тебе нельзя сюда приходить. Не только потому, что это запретная роща и тебя накажут, если узнают. Тебе нельзя со мной говорить. Нельзя меня слушать. Нельзя ко мне прикасаться. Нельзя на меня смотреть. Я – проклятый. Я приношу несчастье всем, кто видит меня и общается со мной. Мне нельзя показываться солнечному свету…
- Поэтому ты только ночью выходишь, да?
Он отмахнулся: не перебивай.
- …потому что это навлечет беду на всю страну. Я существую по вине людей, не решившихся меня убить в младенчестве. И если император узнает обо мне и убьет меня, так для всех будет лучше. Я должен искать смерти, но мне страшно. И я утешаю себя тем, что никому не приношу вреда, пока прячусь и обо мне никто не знает. Но ты не должна здесь появляться. Если хочешь, можешь рассказать обо мне, и пусть…
- Хорошо придумал, молодец! – не веря ушам, оборвала я. – Да, вот прям щас побежала и все императору выложила! Ты меня кем считаешь?!
- Ладно, ладно, - сказал он. – Не кричи. Но, прошу тебя, не приходи сюда больше.
- Я тебя так достала, да? Это из-за того, что я пьяная явилась? Ну, я больше не буду…
- Ты меня слышишь вообще?! Я не о том!
Мы сердито уставились друг на друга, и он первый отвел глаза.
- Я не о том. Я не хочу, чтоб с тобой случилось несчастье.
- Да ничего мне не будет, – устраиваясь поудобнее, сказала я. – Пока что причина всех несчастий только я сама. Если я тебе не надоела, так и говорить не о чем.
- Но…
- Не но.
- Да я же о тебе беспокоюсь! – взвился он. – Как ты не понимаешь! Проклятье это тебе не шутки!
- Я о себе сама позабочусь! – в тон ему ответила я. – Спасибо тебе, конечно, но покамест по твоей вине со мной ничего дурного не приключилось.
- Это не так действует. Очень долго может ничего не происходить, а потом через много лет ты можешь заболеть, утонуть, сломать ногу или…
- Оно и с тобой может случиться, и с кем угодно, кто тебя в глаза не видал.
- Но…
- Вот что, – перебила я. - Если я тебе надоела, так и скажи. Если нет, давай уж я сама решу, чего мне бояться. У меня чуйка