Этим вечером Лиана и Ник работали в одной смене с девятивечера до часа ночи, а потом ушли в комнату, которую ей предоставили. Дети опятьспали в гамаке Ника, они просто умоляли его уступить гамак им, и сейчас он легв постель вместе с Лианой. Они оба отдались любви, как никогда раньше. Потоммирно спали в объятиях друг друга, а проснувшись, опять любили, а потом, покавсе еще спали, вместе приняли душ и вышли на палубу наблюдать рассвет.

— Может быть, я действительно сошла с ума, — она сулыбкой посмотрела на Ника, — но я никогда в жизни не была так счастлива.Наверное, грех так говорить, ведь на корабле столько страдающих… все-таки я счастлива.

Он обнял ее за плечи и привлек к себе.

— Я тоже счастлив.

Как будто оба были рождены для такой жизни. И она больше неспрашивала, что будет дальше Она не хотела об этом думать.

В течение следующих шести дней они работали в одну и ту жесмену, ухаживали за ранеными, обедали вместе с девочками, а ночью любили другдруга в каюте Лианы. Жизнь постепенно вошла в свою колею, и оба были потрясены,когда однажды капитан объявил, что до Нью-Йорка осталось ходу два дня. Плаваниедлилось уже тринадцать дней. Они молча смотрели друг на друга. Днем ониработали — так же умело и старательно, как всегда, но, когда ночью онивернулись к себе в каюту, Лиана посмотрела на Ника большими печальными глазами.Оба понимали — скоро конец Оба знали, что раненые должны как можно скореедобраться до берега, и все же Лиане хотелось бы, чтобы их плавание продлилосьеще, и то же желание она читала в глазах Ника. Она вздохнула, входя в знакомуютемноту каюты. За последнюю неделю это крохотное помещение стало их домом. Онане хотела ни о чем спрашивать Ника, но он и без слов понимал ее.

— Я много думал об этом, Лиана.

— Я тоже. Но ответов нет. Таких, каких хотелось бы.

Как бы ей хотелось, чтобы она встретила Ника раньше, чемвстретила Армана, но судьба распорядилась иначе. И теперь она должна думать ожизни с Арманом. Не может же она его просто отбросить. И все же — как ей забытьНика? Она чувствовала, что будет связана с ним навек. И более того — он был ейнужен Он вплел себя в самую сокровенную ткань ее существа. Но что сказать теперьАрману? И нужно ли ему вообще что-то говорить? Все время, пока они жили вместе,Лиана была верна ему. Она понимала, что очень обязана Арману, и все же была нев силах отказаться от Ника. Нет, жизнь поставила ее перед немыслимым выбором.Хотя Ник, похоже, уже принял решение.

Он посмотрел на Лиану и заговорил взвешенно и спокойно:

— Я собираюсь развестись с Хиллари. Нужно было давноэто сделать.

— А Джон? Как ты будешь жить без него, если тебепридется его оставить?

— Другого выхода нет.

— В начала плавания ты думал иначе. Ты собиралсянемедленно ехать в Бостон и забрать его у бабушки. Ник, подумай, разве тыбудешь счастлив, если сможешь видеться с сыном всего несколько раз в месяц? Иэто при том, что Хиллари бросит его на произвол судьбы. — Лиана печальносмотрела ему в глаза, в них читалась боль. Но Ник не сдавался.

— Или его жизнь, или моя. Наша. — Он улыбнулся, ноглаза оставались печальными.

— И ты сможешь сделать такой выбор?

— О чем ты спрашиваешь?

— Прислушайся к тому, что ты чувствуешь в глубине души.Если ты разведешься с женой, чтобы связать свою жизнь со мной, часть тебяникогда тебе этого не простит. Каждый раз, взглянув на Элизабет или Мари-Анж,ты станешь вспоминать о Джоне, о том, чего ты лишился, ради того чтобы быть сомной. Я не имею права просить тебя о такой жертве. И по правде говоря, я самане готова к такому решению. Если честно, я даже не знаю, что делать. Всюпоследнюю неделю я гнала от себя эти мысли. Я ведь всю жизнь была верна Арману,никогда его не обманывала. И вот теперь что я напишу ему? Как я расскажу емуобо всем… или стану ждать, когда кончится война… Стоит мне подумать об этом, ивнутри меня все восстает. Подумай, что с ним будет, если он узнает… А что будетс детьми… — Она печально посмотрела на мужчину, которого так любила. — Онверит в меня, Ник. Я никогда не предавала его раньше и не могу предатьсейчас. — Голос ее задрожал, глаза наполнились слезами. — Но и тебяоставить я не могу.

— Я люблю тебя, Лиана. Всем своим существом. — Никговорил как безумный.

— Я тоже тебя люблю, если это сможет утешитьтебя. — Она смотрела на него, будто не могла насмотреться. — НоАрмана я тоже люблю. Я верю в клятвы, которые мы дали друг другу одиннадцатьлет назад. Я никогда даже не могла себе представить, что буду ему неверна.Странно, но мне кажется, будто я ему и не изменила. Я открыла дверь, и там былты. И теперь ты тот, кого я люблю. И я хочу быть с тобой… Но я не знаю, что мнеделать с ним? Если он узнает, это убьет его, Ник. Он потеряет интерес к себе исвоей жизни. Мы возвращаемся в мирную страну. А он остался сражаться. Какоеправо я имею уходить от него сейчас? Разве это я обещала ему одиннадцать летназад? Уйти, как только мне захочется? Это нечестно.

— Жизнь никогда не бывает совершенно честной. Вот заэто я и люблю тебя — за то, что ты такая. Но быть все время честным неполучается. Что бы мы ни сделали, кто-то будет страдать. Будем ли мы вместе илиоставим друг друга. Кто-то пострадает… Джонни, Арман, ты или я…

— Я не могу принять такое решение, — она говорила сбольшим чувством. — У тебя получается так, будто я стою с пистолетом вруке и решаю — кого убить.

Он кивнул, взял ее за руки, и они сидели молча, каждыйпогруженный в свои мысли. А потом, забыв обо всем, они снова предались любви.Этой ночью они так и не пришли ни к какому решению, ничего не решили и наследующий день, работая с ранеными. А ночью в постели они обнимали друг другаеще крепче, чем раньше. Это была их последняя ночь на корабле, и они знали —ничего подобного уже никогда не повторится. Если они решат быть вместе, импридется преодолевать препятствия, причиняя боль и страдания и себе и другим, аесли просто разойдутся — это будет невосполнимая утрата. И только сейчас, этойночью они еще могут любить друг друга как прежде.

Перед самым рассветом они снова заговорили об этом, на этотраз эту тему затронула Лиана. Она сидела на койке и гладила его лицо, целовалаего губы, смотря на него с такой нежностью, словно он ребенок. Она оттягивалавремя, но тянуть дольше было уже невозможно. Через несколько часов они уйдут скорабля, и пора принимать какое-то решение. Она уже решила — за себя, а значит,и за Ника.

— Ты ведь знаешь, что мы должны делать, правда?

Он посмотрел на нее, и некоторое время оба молчали.

— Ты должен вернуться к сыну. Без него ты никогда несможешь быть счастлив.

— А если я стану добиваться, чтобы ребенок остался сомной?

— А ты добьешься?

Он был столь же честным с ней, как и она с ним.