Она вспомнила дактилоскопическую лабораторию, в которой, как им сказали, хранились отпечатки, снятые с более чем 25 000 предметов, таких как оружие, мобильные телефоны, документы, метлы, ручки автомобильных дверей, подоконники, наручники, игрушки для взрослых и фрукты…

Кабинет Митча располагался несколькими этажами выше этой лаборатории – там, где были кабинеты элиты криминалистики. К ней относились опытные специалисты и координаторы действий выездных бригад на месте преступления. Эти люди общались с детективами и следили за сбором улик на местах самых тяжелых преступлений, таких как убийства, изнасилования и разбои.

А Митч был среди них одним из самых дотошных.

Ким ничего не могла сказать о его личной жизни, но хорошо знала, что на работе он горит так же, как она.

Стоун вспомнила одно из своих первых дел, которое раскрыла в чине детектива-инспектора. Жертва, пожилая женщина, была задушена подушкой в своей кровати. Ее сын утверждал, что в это время делал в магазине покупки для предстоящего праздника, и его показания опровергнуть не удалось. В тот день Митч работал с раннего утра до позднего вечера и в одиннадцать позвонил ей, чтобы сообщить, что ДНК, обнаруженная в каплях на подушке, принадлежит сыну женщины. Они арестовали его за две минуты до посадки в самолет, вылетавший в Испанию, и, судя по его багажу, он вовсе не планировал возвращаться в ближайшем обозримом будущем.

Без знаний Митча и его целеустремленности мистер Лонгтон сейчас загорал бы на пляжах Мальорки, а не мотал срок в тюрьме Уинсон-Грин.

– Ну скажи же мне, что это мой отпечаток, – с надеждой попросила детектив.

– Надеюсь, что смогу сказать завтра, – криминалист покачал головой. – А пока полюбуйся вот на эту прелесть. – И он оторвался от микроскопа.

– Похоже, это будет лучшее, что мы увидим за целый день, – заметил Брайант.

Ким села на место Митча и посмотрела в окуляр.

– Это волокна? – В ее голосе послышалось сомнение. Митч настолько их увеличил, что теперь она видела, что они похожи на пирог, разрезанный на кусочки. Кусочки же были разложены таким образом, чтобы их можно было сравнить с гладкой и чистой поверхностью волокна, которую она видела раньше.

Митч кивнул.

– Понятно, – сказала Ким.

Криминалист поменял предметное стекло. Ким прильнула к окулярам.

– Они же? – уточнила она.

– Полная идентичность. Первые образцы были взяты с губ Филлис Мэнселл. Вторые было сложнее отсепарировать от крови, залившей рану доктора Корделла. Именно этим я и занимался с тех пор, как получил запрос от одного сумасшедшего офицера полиции.

– Это он о тебе, Брайант, – Ким повернулась к своему коллеге.

Митч кашлянул.

– Это одни и те же волокна, – подтвердил он.

– Черт меня побери совсем, – сказала инспектор. – Значит, у нас есть доказательства, позволяющие объединить эти два убийства?

Митч кивнул еще раз.

До сих пор едва заметная связь между убийствами Корделла и матери хирургической сестры выглядела в лучшем случае простым совпадением.

– Рассказывай, – сказала Стоун, откидываясь на спинку кресла.

– Текстильные волокна бывают трех видов: природные, промышленные и синтетические. Природные могут быть растительного или животного происхождения. Сюда же относятся шелк, пенька и, наиболее популярный из всех, лен. Причем белый непрокрашенный лен встречается настолько часто, что его ценность как вещественного доказательства ничтожна. Промышленные волокна получают из вискозы, ацетата, триацетата, необработанного хлопка и древесной сердцевины. Источником синтетических волокон являются полимеры – вещества, сделанные из цепочек мономеров, при этом отдельные молекулы соединяются в молекулы длинные, в которые могут входить тысячи мономеров. Нейлон и полиэстер – пример синтетических волокон.

Ким знала: несмотря на то что показывают в криминальных сериалах по телевидению, волокна имеют свойство очень быстро исчезать с места преступления. Статистика говорит о том, что через четыре часа теряется около 80 процентов волокон, а через сутки их остается только 5 процентов. Так что любое волокно, которое удается обнаружить с помощью пылесоса или липкой ленты, буквально на вес золота.

– Так вот, используя сканирующий электронный микроскоп…

– Черт возьми, Митч, даже я уже успел поседеть, – простонал Брайант.

– Пусть говорит, – Ким скрестила руки на груди. – Ему редко удается пообщаться с нормальными людьми.

Митч, улыбнувшись, продолжил:

– Так вот, с помощью энергодисперсионной рентгеновской спектроскопии, газовой хроматографии и масс-спектрометрии я обнаружил…

– Что мы ничего не поймем, потому что своими словами ты рассказывать не можешь, – заметил Брайант.

За его спиной открылась дверь.

– Митч, уже почти восемь, и я собираюсь… ой, прошу прощения, что прервал. – На пороге появился Китс, поправляющий пальто. – Хорошо, увидимся в…

«Черт побери», – подумала Ким, поняв, что закончился еще один день. Завтра у нее будут серьезные проблемы.

Если только…

– Китс, вы не задержитесь на минутку? – попросила она. – Мне надо с вами срочно поговорить, как только мы закончим с Митчем.

– Инспектор, я здесь с самого…

– Всего на минуту, – заверила его Ким. – Я бы не просила, если б это не было так срочно.

– Пять минут, – фыркнул патологоанатом. – Я жду ровно пять минут, а потом ухожу.

– Спасибо, Китс, – сказала Ким в спину мужчине, выходящему из лаборатории.

Она проигнорировала вопросительный взгляд Брайанта, а Митч продолжил рассказ о своей находке.

– Химический состав волокна, а также красящие пигменты и обработка, которой его вещество подвергалось до или во время производства, позволяют нам определить производителя волокна или сравнить одно волокно с другим.

Митч замолчал.

– И вот теперь последует награда за наше терпение, – провозгласила Ким.

– А, ну да. Могу сказать, что волокна были произведены фирмой «Холлингс» в Мерсисайде и являются частичками ткани, инспектор. Обыкновенной синей ткани, используемой для уборки.

Стейси не отрываясь смотрела на тефтельку, которую возила по тарелке вот уже добрую пару минут. Она боялась поднять глаза. Как раз эта тефтелька напоминала ей человеческую голову с париком, сделанным из спагетти.

Она чувствовала на себе взгляд Девон и знала, что сейчас должно произойти. Она ждала этого уже несколько недель.

Перед глазами у нее все расплывалось, и тефтельку она почти не видела. Услышала, как Девон положила вилку на тарелку. Стейси показалось, что та съела не больше, чем она сама.