– Убили ее не здесь, – заметил Китс. – Слишком мало крови.

– А то, что это место – местная свалка мусора, имеет какое-то значение? – задал вопрос Брайант.

– Может быть, это своего рода декларация, – ответила Ким, оглядываясь. – Трудно найти место более зловещее, чем это. Даже после смерти он подчеркивает свое отношение к ней. Этакое прощальное оскорбление. А может быть, ему было проще и быстрее сбросить тело именно здесь…

– Множественные ножевые ранения, – Китс приподнял рубаху с прорехами и обнажил израненное тело, покрытое кровью.

– Боже, как же он ее ненавидел, – заметила Ким. Кровь успела вытечь из тех ран, что были нанесены до момента смерти, и теперь была заметна на боках и спине жертвы.

– Но почему он продолжает действовать как новичок? – обратилась Стоун к сержанту. – Почему он, передвигая тело, рискует оставить на нем свои физиологические жидкости, если само место не играет для него никакой роли? Зачем надо было везти Корделла в парк, вместо того чтобы убить его на квартире?

– Одно из двух, – Брайант пожал плечами. – Или он слишком хорошо знает свое дело и уверен, что не оставит никаких следов, или же он абсолютный телок, которому не известен принцип Локара: «Каждый контакт оставляет след».

– Да, и оставляет он их очень много, разве нет? – сказала инспектор. – У нас уже есть отпечаток обуви, волос и волокна, так что своим поведением он доказывает правоту Локара. – Ким повернулась к Китсу. – Время смерти?

– По моей оценке – между пятью и шестью часами, – ответил патологоанатом.

– Твою ж мать… – Инспектор повернулась к Брайанту. – Значит, через час или два после того, как мы обнаружили ее у дома престарелых… – Детектива затрясло, и она зарычала. Они были так близки к тому, чтобы спасти эту женщину, но подвела эта чертова нога. При нормальных обстоятельствах Ким поймала бы Нату Мэнселл и, если б понадобилось, уложила бы ее на землю. Все что угодно, только б обеспечить ее безопасность…

Мысленно Стоун восстановила хронологию вчерашнего дня.

– И как раз тогда, когда мы любовались мокрым Манчини, обернутым в полотенце… – добавила она.

– Ты что, хочешь приговорить этого парня только за то, что он принимал душ? – поинтересовался Брайант.

– От всего этого слишком сильно попахивает кровью, ты не находишь? – заметила инспектор.

– Отлично. Тогда давай закроем всех, кто в это время принимал душ, ванну или мылся под краном…

– Вас Митч разыскивает, – сообщил Китс. – Хочет что-то показать в лаборатории.

Ким кивнула и пошла в сторону от тела. И вдруг, нахмурившись, повернулась к нему лицом.

– Китс, поднимите-ка еще раз ее топ, – попросила она, только теперь сообразив, что реально увидела.

Эксперт аккуратно поднял топ.

Несколько мгновений инспектор смотрела на открывшуюся перед ней картину.

– Ладно, Китс, спасибо, – сказала она и вновь направилась в сторону машины.

– Не насмотрелась в первый раз, а, командир? – поинтересовался Брайант.

Взглянув на него, Ким отошла на несколько шагов в сторону, подальше от чужих ушей. Сержант отошел вслед за ней.

– Брайант, я хочу извиниться перед тобой, – сказала она сквозь стиснутые зубы.

– Это за что же? – Было видно, что тот здорово растерялся.

– За то, что своими действиями я заставила тебя поверить, что не придаю значения этим порезам. Это явно моя ошибка, поэтому я прошу у тебя прощения. Ты совершенно правильно только что опять заговорил о них.

В глазах сержанта появился блеск – он явно хотел что-то на это ответить, но сейчас момент был неподходящим. И Брайант хорошо это чувствовал.

– Понял, командир, – сказал он, отходя к трупу. – И что же ты по этому поводу думаешь?

Ким пошла за ним. То, что возникло между ними за последние дни, не исчезло полностью, но немного успокоилось.

– Почти тридцать ножевых ран на теле, – задумчиво сказала инспектор, – и семьдесят процентов из них нанесены в область живота.

– Ты думаешь, это что-то значит? – с сомнением спросил сержант.

– Ты уже знаешь мой ответ, Брайант. Все имеет свое значение.

– Босс велела закругляться, – сказал Пенн, кладя телефонную трубку.

Стейси только что выслушала, как он сообщил Ким последние результаты их изысканий. Камеры пока ничего не дали, но им удалось обнаружить шестьдесят три машины, номера которых оканчивались на ZZ5. Похоже, что завтра придется посидеть на телефонах.

Пенн дотянулся до своего контейнера и убрал его в сумку.

– Послушай, Стейси, прежде чем я уйду, мне хотелось бы поговорить о том, что меня сильно беспокоит, – сказал он, глядя на нее сверху вниз.

«Ну вот, началось», – подумала констебль, собираясь с духом. Сейчас он скажет, как обеспокоен ее отношением к нему. И вообще, не ставя ее в известность, сообщит по команде, что не может с ней больше работать, потому что она сука. Объяснит, что бессчетное число раз пытался наладить с ней отношения, и даже обвинит ее во всех ошибках, сделанных во время расследования. Возможно, он уже написал свою жалобу и, в дополнение ко всему остальному, упомянул в ней прозвище, которое она ему дала.

А завтра ее вызовут в кабинет босса и отчитают за то, что она не хочет дружить с новичком. Удовольствия от этого она, конечно, не получит, но на их отношения это никак не повлияет. На будущее ей просто надо научиться получше скрывать свои чувства. А сейчас уже ничего не поделаешь. Что сделано, то сделано.

– Продолжай, – сказала Стейси, выставив вперед подбородок.

– Этот трехлетний пропуск, – сказал Пенн, почесывая свою бандану.

– Прости? – переспросила констебль.

– В истории болезни Джесси. Как ребенку удалось полностью освободиться от таких серьезных проблем со здоровьем на целых три года? В этом нет никакой логики.

Да, этого она от него совсем не ожидала.

– Что у тебя? – спросила инспектор, входя в импровизированную лабораторию Митча, располагавшуюся через холл от кабинета Китса.

Это место не шло ни в какое сравнение с современной, роскошной лабораторией в Риджпойнт-Хауз в Бирмингеме, считавшейся штабом криминалистов Управления полиции Западного Мидленда. Однако эксперты все равно пользовались этой небольшой, когда необходимо было сделать срочные анализы.

Сама Ким всего раз в жизни побывала в Риджпойнт-Хауз и была благодарна экскурсоводу, который провел их по лабиринту соединенных между собой помещений, напичканных лазерами, лампами, микроскопами и камерами. Тогда, проходя между стерильными белыми стенами, Ким ощущала себя лабораторной крысой.