– Нет, – отвечает Лэнс.

– А вы не могли бы просто отдать Фрэнку Андраду его двадцать миллионов? – осведомляется Сью. – Возместить наличкой и покончить с этим?

– Активы у меня по большей части неликвидные. И зачастую не мне принадлежат. Я мог бы обокрасть мексиканцев, чтобы расплатиться с мафией, потом обокрасть сербов, чтобы расплатиться с мексиканцами… Как в песенке о старушке, которая проглотила муху[31]. И чем это кончится?

– Смертью, конечно, – отвечает Сью Рирдон.

Вся шайка собралась у постели Ибрагима. Элизабет пришла с блокнотом, Джойс – с коробкой печенья «Шоколадные пальчики», а Рон принес третьего «Рокки» (лучшего из всех!), чтобы потом посмотреть вместе с Ибрагимом.

Но прежде им предстоит увидеть другое кино. Пока Ибрагим все подготавливает, Элизабет барабанит пальцами, а Рон расхаживает по комнате. Наконец Ибрагим выводит запись на экран. Кендрик тем временем играет в «Покемонов» на балконе.

– Итак, – начинает Ибрагим, – главный вопрос на сегодня: кто это?

Он запускает просмотр, и все следят за тем, как человек в мотоциклетном шлеме идет вдоль ряда ячеек и останавливается перед номером 531. Вставляет ключ.

– Похоже, у него тоже не ладится с замком, – говорит Джойс.

– Или у нее, – поправляет Рон. Ибрагим отмечает, что Рон вдруг проникся идеей гендерного равенства.

Неизвестный, помучившись с замком, наконец открывает ячейку. Внутреннюю ее часть камера не захватывает, но они точно знают, что видит этот незнакомец. Мотоциклист вытаскивает из ящика обертку от чипсов и зашвыривает ее обратно. Некоторое время таращится в пустой ящик, потом запирает и уходит.

Ибрагим останавливает запись, оставив на экране стоп-кадр.

– Вот что мы имеем, – говорит он.

– Так это за день до того, как застрелили Поппи с Дугласом? – спрашивает Джойс.

– Да, мы и не собирались смотреть ту дату. Это Кендрик предложил.

– Кендрик? – удивляется Элизабет.

– Ну, это Рон придумал, – объясняет Ибрагим.

– Я решил, ему будет интересно, – вставляет Рон.

– Если это было накануне, откуда кто-то мог знать о ячейке 531? – размышляет Элизабет.

– Дуглас, вероятно, еще кому-то рассказал, – предполагает Джойс.

– Дуглас, вероятно, рассказал всем и каждому, – сердится Рон. – Всем бывшим женам. И в «Фейсбук» выложил.

– Если только это не сам Дуглас, – говорит Джойс. – В смысле это ведь может быть он. Или нет?

– Это может быть кто угодно, Джойс, – отвечает Рон. – Даже Элизабет, откуда нам знать?

– Дуглас в это время находился под присмотром и охраной, так что наверняка не он, – возражает Элизабет. – К тому же он-то наверняка знал, что в ячейке пусто.

– И кому еще он мог сказать? – спрашивает Джойс.

Все рассматривают фигуру на экране. Темная кожа костюма, темный шлем, темные перчатки.

– Что мы упускаем? – думает вслух Элизабет. – Давайте еще раз посмотрим.

Они снова включают запись. И еще раз. И еще. Все зря. Элизабет сникает.

– Снято под таким углом, что не определить ни пола, ни возраста, ни даже роста.

С балкона заходит Кендрик.

– Апельсиновый сквош вкуснющий, дядя Ибрагим. Вы все уже нашли подсказку?

– Подсказку? – повторяет Элизабет.

– Здравствуйте, Элизабет, – оборачивается к ней Кендрик. – Да, видели уже? Вы-то точно заметили.

– Я сказала бы, что заметила некоторые особенности в манере держаться и походке, если ты об…

– Нет, я о подсказке. Вы-то видели, Джойс?

– Ничегошеньки не видела, – уверяет Джойс.

– Мы тут пекли кексы, я глазурью сам поливал, – хвалится Кендрик. – Хотите попробовать?

– Лучше ты мои попробуй, – говорит Джойс.

– Ладно. Дедушка, дядя Ибрагим, но вы-то точно заметили.

– Я заметил, – кивает Рон. – Но на случай, если мы с тобой заметили разное, лучше ты первый скажи.

Кендрик тянется к экрану.

– Вот, смотрите, там, где он открывает дверцу.

Ибрагим прокручивает запись до нужного места и останавливает. Все четверо переглядываются. Рон качает головой и пожимает плечами.

– Видите, он тянется к замку, – настаивает Кендрик.

Это они видят.

– И у него просвет между рукавом и перчаткой.

Все наклоняются ближе. Действительно, просвет, рукав съехал к локтю.

– А вот и подсказка!

Близорукие склоняются еще ниже, дальнозоркие откидываются назад.

– Что там, милый? – спрашивает Элизабет.

– На нем браслет дружбы, который Джойс связала.

На запястье открывающего ячейку неизвестного – неумело сплетенная полоска шерсти, усыпанная пайетками.

Все присутствующие опускают глаза на свои запястья, потом устремляют взгляды на Джойс.

Джойс тоже смотрит на свой браслет, а затем на друзей.

– Что ж, это здорово сужает круг подозреваемых.

Вы ни за что не догадались бы!

Кендрик смотрел записи из камеры хранения. Рон с Ибрагимом считают это подходящим занятием для восьмилетнего ребенка. Так или иначе, он высмотрел на человеке в мотоциклетном шлеме один из моих браслетиков дружбы!

Сразу понятно, что это моя работа. Думаю, их никто не вяжет так, как я.

Вообразите, что за веселье после этого началось.

Кто этот мотоциклист? Ибрагим составил список всех, кому я всучила браслетики. Прямо скажем, мафиози среди них не было. Но тут Рон себя показал. Выдал сложный сюжет, в котором я соблазняю в микроавтобусе престарелого итало-американца. Мы все всласть похихикали. Это было бы занятно, случись на самом деле. Рон заметно разочаровался.

Мы четверо, конечно, тоже попали в список, как и Кендрик. Можете себе представить, что преступником оказался бы Кендрик? В книжке так и произошло бы. Наверное, здорово попасть в какой-нибудь роман. Держу пари, в книжке мое бедро не болело бы так сильно.

Помимо нас, набралось несколько более интересных имен. Например, браслет от меня получила Сью Рирдон. Могла это быть она? Если Дуглас рассказал ей, где оставил алмазы? Хотя Элизабет уверена, что Сью забрала бы пакетик из-под чипсов.