— Может и явиться, — усмехнулся Алексей. —Явится, поймет, в чем дело, и попытается договориться. Против крестного непопрет, кишка тонка…

Я тоже усмехнулась, правда, мысленно. Сказать такое обЭдичке мог только человек, близко с ним не знакомый. Его дурашливая внешностьпочти всех вводила в заблуждение.

— А крестного ты предупредил? — поинтересоваласья.

— Предупредил. Это он считает, что Эдичка будет решатьпроблему мирно. А вот тебе он вовсе не верит. И правильно, кстати. Так что,если у тебя туз в рукаве припрятан, скажи мне об этом заранее, чтоб я успелспасти твою глупую голову.

— Ты-то мне почему не доверяешь? — обиделасья. — Я тебя не обманываю…

— Хорошо, если так… Ладно. Надо ехать к крестному,собирайся.

— С собой возьмешь?

— Еще чего. У Верки побудешь, покуда я делами занят.

— Не поеду…

— Поедешь, оставлять тебя без присмотра никак нельзя.Мало ли чего еще удумаешь… Так что одевайся и не зли меня.

Это нарушало мои планы, но спорить я не решилась.

Алексей доставил меня к Верке и укатил, оставив ей строгиеинструкции на мой счет. Верка сурово кивала головой и на меня косилась. Я жесидела, поджав ноги и глядя в пол: тиха, скромна и молчалива.

— Беспокоится о тебе, — заметила Верка, когдаАлексей ушел. Я носом пошмыгала и кивнула. — А ты как? — нахмуриласьона. — Как дальше думаешь? С ним или сама по себе?

Из первой встречи я вынесла впечатление, что крестник Веркедалеко не безразличен, на свой манер она, безусловно, его любила. А вотСавельича ей по всем статьям любить было не за что. Потому я ответила сослезой:

— Я за него замуж хочу. Только мне надо его от дурнойкомпании отвадить, не доведет она его до добра.

— Это точно, — вздохнула Верка, а я с готовностьюзапричитала:

— Не слушает он меня. Говорю, уедем, а он…

Минут десять я старательно жаловалась, Верка кивала,хмурилась, потом меня по плечу похлопала:

— Ничего, не реви… Баба, ежели с умом за деловозьмется, завсегда мужика на свой лад перекроит. А Лешка мужик неплохой, душау него добрая. Если б не этот сукин сын! — Она махнула рукой и полезла вхолодильник. — Давай, выпьем… для снятия стресса.

— Да я не пью вообще-то, — сказала я, вытираяслезы. — Разве что по маленькой…

За одной маленькой последовала вторая, потом третья. Водкаубывала на глазах. Учуяв родной запах, появился помятый Гришка. Шел наавтопилоте, с бессмысленным выражением лица, плеснул остатки в чашку, жадновыпил и развернулся на 180 градусов, намереваясь нас покинуть. Его слегказанесло, но ходить в таком со стоянии ему было, очевидно, не впервой, ибедолага благополучно добрался до дивана, чем очень прогневил Верку: во-первых,водки не стало, во-вторых, он не понес за грабеж заслуженной кары. Лежал себена диване и громко храпел.

— Чтоб тебе подавиться, — в сердцах пожелала она,разглядывая пустую бутылку. Верка была почти трезвой и жаждала добавки. —Во всем доме пусто, — вздохнула она, — и Гришку теперь часа три неподнимешь. Эх, тоска…

— Давай я сбегаю, — искренне предложила я. —Где у вас тут продают поближе?

— Нет, — нахмурилась Верка, — Лешка не велелтебя выпускать.

— Пойдем вместе.

— Гришка проснется, сбегает. Я пожала плечами:

— Как хочешь. Может, я тогда тоже прилягу? Что-то в сонклонит.

Верка кивнула. Я ушла в маленькую комнату и легла на диван,укрывшись чьим-то старым купальным халатом. Уснуть, конечно, не уснула, не дотого было. Чутко прислушивалась к Веркиным шагам. Понять, что ее так томило,было нетрудно. Где-то через полчаса она заглянула в комнату. Я дышала ровно идаже посапывала. Верка постояла настороженно, потом позвала:

— Ты спишь?

Ответить «сплю» было неразумно, и я промолчала. Верка нацыпочках удалилась, еще немного побродила по квартире и наконец решилась.Хлопнула входная дверь. Я молниеносно вскочила и выскользнула вслед за ней.

Верка бодро трусила к магазину, не оборачиваясь и ничемвокруг не интересуясь. Я направилась в противоположную сторону и тоже спешила.К счастью, то, что мне было необходимо, имелось за углом.

Я послала Эдичке на пейджер короткое сообщение: «Привет,Иуда. Помнишь, какой завтра день?» Хорошо зная Эдичку, я не сомневалась:получив от меня весточку, он завтра непременно появится. Хотя бы для того,чтобы доказать самому себе, что он, Эдичка, умнее и удачливее всех. Лучшийспособ удачу отвадить — но он не был бы самим собой, если б думал иначе.

Еще я собиралась сигнализировать родным органам, пора и имузнать, что у них под носом творится. Но этот звонок можно было отложить назавтра. Решив так, я бросилась обратно — не хватало столкнуться с Веркой возлеподъезда. Через несколько минут я уже спала под халатом. А Верка, заглянув вкомнату и успокоившись, засела в кухне. В бутылке, надо полагать, быстроубывало, Верка развеселилась и исполнила несколько русских народных песен,правда, все больше в отрывках. А потом притихла — наверное, заснула. К вечеру,когда Алексей вернулся, выглядела она молодцом. Гришка пробудился и застонал,Алексей вручил ему бутылку, посидел с родными в кухне и в полной уверенности,что с меня глаз не спускали, поехал со мной на дачу.

День, которого я ждала больше месяца, стремительноприближался. Я не боялась — если честно, испугать меня непросто, — нобеспокойство ощущала. Гера, конечно, технический гений и предусмотрел как будтовсе, но… никогда нельзя быть уверенным, что события будут развиваться по плану.Ладно, так или иначе, завтра все кончится.

Утром меня ждал сюрприз: я проснулась от стука молотка.Открыла глаза и увидела, как Алексей вколачивает в оконную раму здоровенныйгвоздь.

— Это зачем? — удивилась я.

— Это затем, чтоб ты окно не открыла.

— А зачем мне его открывать? — удивилась я ещебольше, туго соображая спросонья.

— Кто тебя знает. Мне с гвоздями спокойнее. Если стекловдруг разобьется от того, что по нему ветка стукнула, я с тебя шкуру спущу. Такчто подумай хорошенько…

Мелькнула смутная догадка, но верить я отказывалась.Потянулась, взглянула на часы и заметила:

— Пять утра, вскочил в такую рань и стучишь.

— В шесть за мной приедут.

— Что значит «за тобой»? — насторожилась я.