— Дина, — улыбнулась я и вдруг поняла: никакихразведок. Он так ловко загнал себя в ловушку, что упустить этот шанс было быпросто глупо.

— Где же мы встречались? — игриво поинтересовалсяон. — А этот мальчик — твой приятель, да?

— Знакомый. Иногда я прошу его сходить со мнойкуда-нибудь, как сегодня.

— Ты ведь не бывала здесь раньше, так? Я бы запомнил.

— Нет, — покачала я головкой, томно опустивглазки. Бриллианты сверкнули, заиграв в пламени свечей и хрустале бокалов. Опятьзаносит: свечей не было, хотя Серый уже явно тосковал о такой малости. Забавно:ему все эти дешевые фокусы нравились. Кто их, мужиков, поймет? Ладно, ясказала: «Нет», сверкнула бриллиантами и голосом, каким обещают вечноеблаженство, сообщила:

— Мы встречались несколько дней назад в ресторане«Восток». Я была с Шатовым.

Он вспомнил. Синяки и ссадины разом заныли, а Серый заметнопомрачнел и на меня взглянул другими глазами. Что и понятно: свидетелей своегоунижения не больно жалуют.

— Правда, он нас так и не познакомил, — добавилая. — Можно мне еще шампанского?

Серый занялся шампанским и спросил:

— И где же Шатов?

— Он передо мной не отчитывается, — пожала яплечами.

— Ясно, — усмехнулся Серый. — Вы не оченьподходите друг другу.

— Возможно, — согласилась я, вертя бокал в тонкихпальцах (они правда тонкие), и доверительно сообщила:

— Но я люблю его.

— Да? — сказал Серый, очевидно, пытаясь понять,куда это нас занесло.

— Да, — улыбнулась я с грустью. — По этойпричине у меня есть проблема. Мне известно о вашей вражде. Впрочем, по егодурацкой выходке догадаться о ней нетрудно. Думаю, это ребячество ему обойдетсядорого… — В этом месте я уставилась в глаза Серому и добавила с плохоскрываемой страстью:

— Я хочу с тобой договориться…

Тут до него дошло. Не зря он слыл бабником… Вновь оказавшисьв своей стихии, Серый расплылся в улыбке до ушей. Опять же Лешку он в самомделе терпеть не мог и перспектива подложить ему свинью прямо-таки окрыляла.

— Ты хочешь купить жизнь для этого придурка? —полюбопытствовал он.

— Да, — кивнула я. — Разумеется, если он обэтом не узнает.

— Конечно! — с готовностью подтвердил он. Его«конечно» ввело бы в заблуждение только идиота. Он протянул руку и сгреб моюладонь. — Когда? — спросил, радуясь, как ребенок новой игрушке.

— Значит, мы договорились? — практично уточнила я.

— Договорились, — плотоядно ухмыльнулся он.

Серый был дважды дурак: потому, что поверил мне, и потому,что решил, что я поверю ему…

— Тогда почему бы не сейчас? — улыбнулась я и самаподивилась: из каких недр души выплыла такая непристойность?

— Что, здесь? — слегка растерялся он — тоже мне,Казанова. Я засмеялась.

— Только закажи еще шампанского…

Серый был человеком широкой души — он заказал не толькошампанское Вскоре мы уже резвились на узком и довольно жестком диване, пока ещевполне безобидно: он извлек мою грудь из девятисотбаксового платья, а яосвобождала его от пиджака и рубашки. Предполагалось, что штаны он снимет сам.У Серого было одно несомненное достоинство. Он никуда не торопился:развлекаться, так на всю катушку. Я это по понятным причинам толькоприветствовала. Мы перешли на тихое повизгивание, когда моя серьга со звономупала под стол.

— Боже, потеряла! — ахнула я с болью душевной.Серый, довольный и покладистый, решил проявить себя джентльменом и опустился начетвереньки. Остальное заняло ровно три секунды. Раз — я протянула руку, два —достала пистолет, три — приставила его к затылку Серого.

Он даже не успел повернуть голову. А я — испугаться, чтопистолет не выстрелит и тогда… В общем, испугаться я не успела. Выходит, чертовкрестный был прав, не стоило ко мне спиной поворачиваться.

Я покосилась на дверь — никто не ворвался и даже непостучал. Наклонилась и взяла из рук Серого свою сережку. Спрятала пистолет.Если выйду сейчас — покажется подозрительным. А задержаться — опасно. Ему могутпозвонить, мало ли что еще… Я устроилась в ногах Серого: если кто-то откроетдверь, то с порога его голову не разглядит. Меня слегка потрясывало, но не оттого, что мертвый Серый лежал по соседству, — я боялась пропустить тотмиг, за которым исчезнет везение.

Время тянулось невыносимо медленно. Я что-то бормотала натот случай, если охранников разберет любопытство и они припадут ухом к двери:гробовая тишина покажется подозрительной. Поняв наконец, что больше не выдержу,я поднялась, взяла накидку, сумку и толкнула дверь. Охранник был один, при видеменя поднялся.

— Сережа просил коньяк. Сказал, вы знаете какой, —томно молвила я, глядя в глаза парню. И пошла. Кстати, Серый был консервативен,признавал только армянский, пять звездочек.

Выдержки хватило только на то, чтобы пересечь холл. Зеркаломногократно отразило мое лицо с лихорадочным румянцем. Я открыла дверь иоказалась на улице. Остатки выдержки улетучились, и я бросилась бежать. Не кстоянке, где меня ждала машина, а в спасительную темноту соседних дворов. Мнеказалось, я едва двигаюсь и ноги не гнутся в коленях. На самом деле скоростьбыла невероятная. Туфли я сбросила почти сразу и летела босиком, ничего не видяи не слыша вокруг. Кажется, не встретила ни одного человека, ни одной машины,даже когда пересекала дорогу. Влетела в подъезд Гериного дома и только тогдаиспугалась по-настоящему. Поднялась в квартиру, захлопнула дверь, прижалась кней спиной и поняла, как любил меня Господь в этот вечер.

Однако любовь — чувство не вечное. Я бросилась в ванную. Находу срывая одежду. Тщательно вымылась, вернула волосам первоначальный цвет,расчесалась и облачилась в джинсы и футболку. Разрезала платье и драгоценныхсоболей, разложила в пакеты и сунула в сумку. Надела очки, в которых обычночитала, и покинула квартиру. Охрана Серого должна была потратить какое-то времяна моих спутников, но сейчас они скорее всего рыщут по городу, и мне в целяхбезопасности следует поскорее на дачу вернуться.