От неожиданности Горецкий чуть не свалился с неудобногосиденья.

«Запад есть запад, восток есть восток, и им никогда несойтись», – процитировал он Киплинга и вздохнул про себя.

Несмотря на страх перед грозным полковником, извозчикостановил лошадь все же на мало-мальски приличной улице Галаты, неподалеку отполицейского, и отказался ехать дальше, мотивируя тем, что улочки очень узкие иэкипаж не проедет.

Переулок действительно был такой узкий, что, казалось, там струдом разойдутся два человека, но, возможно, так казалось от грязи.Полицейский проводил их до самого домика и стукнул кулаком в дверь, потомподождал немного и стукнул снова. Дверь была старая и неказистая, и Горецкийждал, что она рухнет под мощными ударами полицейского, но вот послышалисьшаркающие шаги, и на пороге показался очень толстый хозяин дома. Жирные щекисвисали ниже подбородка. Глаза, и так еле заметные в складках жира, былиполузакрыты. Одет был хозяин в нечто до того засаленное и грязное, что совершеннонепонятно было, какой это предмет одежды. Национальность его Горецкийопределить тоже не смог. Человек молча остановился на пороге и уставился насвоих визитеров. Полицейский грубо рявкнул что-то по-турецки и ушел на свойпост. Хозяин кивком головы пригласил оставшихся войти.

Первое помещение представляло собой крошечную лавчонку, гдена прилавке было навалена всякая дрянь. Керим осмотрелся и быстро заговорилпо-турецки, изредка прерываясь, чтобы выслушать вопросы Горецкого и вялыеответы хозяина. Из разговора выяснилось, что официально хозяин живет на доходыот торговли. Но даже постороннему было ясно, что торговля таким хламом, которыйлежал в лавочке, никакого дохода не приносит. Поскольку полиция уже все знала,хозяин, нисколько не скрываясь, признал, что сдавал заднюю комнатку лавкисутенеру, который приводил мужчин для своей девки. С посетителями никакихособенных скандалов не случалось, только сутенер изредка сам ее бил – училуму-разуму. Он, хозяин, не интересовался, кто там у них был виноват, в такиедела лучше не вмешиваться.

– Она только принимала здесь клиентов или жила? –перевел Керим.

Хозяин удивился и ответил, что сутенер уходил иногдаразвлечься и ночевал в другом месте, а женщина оставалась тут. Сутенер приносилей кокаин и выпивку, а больше ей ничего не было нужно.

– Давно она такой стала?

– Кто знает? – хозяин пожал плечами. – Когдау меня появилась, уже такой была.

Из дальнейших расспросов выяснилось, что женщина поселиласьздесь примерно месяц назад. Хозяин никогда с ней не разговаривал, потому чтоона не знала языка, только несколько турецких слов.

В комнате было грязно, но кровь на полу замыли, и кроватьстояла голая, без тюфяка, очевидно, хозяин выбросил окровавленные тряпки.

Горецкий оглядел убогую обстановку и задумался. Убийцавстретился с сутенером где-то неподалеку отсюда и пришел с ним, как клиент.Зачем? Чтобы, как оказалось, убить женщину. Сутенера он убил потом, когда тот,заподозрив неладное, бросился защищать свою девку. Если бы он хотел убитьсутенера, он бы сделал это прямо на улице. Незачем было тащиться в этот вертеп.Значит, все дело в женщине. Но таких беспутных женщин болтается по улочкамГалаты несчетное множество. А неизвестный убил именно эту, причем, длядостижения цели не остановился перед двойным убийством. Разумеется,человеческой жизнью он не дорожит – одним убийством больше, одним меньше – емуне важно, но ведь был же определенный риск… Значит, ему нужно было убить именноэту женщину.

– Остались после нее какие-нибудь вещи? – спросилГорецкий хозяина.

– Вещи? – хозяин совершенно искреннеудивился. – У нее не было никаких вещей. Одежда… все было на ней, так иувезли труп… нет, у нее не было никаких вещей.

Керим грозно набросился на хозяина, но тот стоял на своем.

– Постой-ка, – нахмурился Горецкий, – переведиему: я понимаю, что ничего ценного у нее быть не могло и ни в чем его неподозреваю, но разные мелочи, которых не может не быть у женщины, даже такойопустившейся, как эта. Расческа, помада…

Хозяин подумал немного, потом нехотя встал и вышел. Он долгорылся под придавком в лавочке и повернулся, держа в руках маленький узелок.

Преодолевая брезгливость, Горецкий развернул несвежееполотно. Сломанная расческа, шпильки, тюбик дешевой помады, две баночки срумянами… еще маленький осколок зеркальца… да, вещей у нее, можно сказать, и небыло. Нищая, опустившаяся русская беженка. Кому и за что понадобилось ееубивать?

Он еще раз оглядел вещи, которые были завернуты в серый отвремени и грязи кусок полотна, вздохнул и собрался уже уходить, как вдругвзгляд его упал на правый угол тряпки. Он схватил полотно, стряхнул с негобаночки и шпильки, после чего аккуратно разложил его на столе. Полотнопредставляло собой прямоугольный кусок, в углу которого было вышито когда-токрасными, а теперь бурыми нитками по-русски: «Пале-Ройяль». Вышивка была самаяпростая – никаких там вензелей и виньеточек, самыми обычными стежками, наскорую руку.

– Эта вещь ее? – спросил Горецкий.

Хозяин пожал плечами. Горецкий достал из кармана маленькийскладной ножичек и аккуратно отрезал от полотна уголок с вышивкой. Затем онспрятал тряпицу в бумажник и вышел, кивнув хозяину. Керим с негодованием обвелглазами прилавок и тоже ушел, крикнув на прощание что-то обидное.

На улице полковник Горецкий поглядел вокруг и велел Керимупроводить его до «Звезды сераля» – отвратительного грязного кабака, возлекоторого неизвестный убийца зарезал две недели назад ротмистра Хренова, чем иположил начало страшной цепочке непонятных смертей. Когда пришли в указанноезаведение, Горецкий с первого взгляда угадал в хозяине, назвавшимсяСулейманом-ибн-Мусой, одесского еврея Соломона Лапидуса и подумал, что скверноезаведение следовало бы назвать не «Звезда сераля», а «Звезда Соломона». Онотпустил Керима погулять, посчитав, что услуги переводчика ему здесь непонадобятся.

Соломон Лапидус держался твердо, несмотря на расстройствооттого, что его янычарские усы и наголо обритый череп не помогли сойти заместного уроженца. Он ничего не знает, никого не видел, а если и убили здесьрядом какого-то ротмистра, то, во-первых, это было давно – кто же вспомнитподробности убийства, происшедшего чуть ли не месяц назад, а во-вторых, у него,Соломона, забот хватает и в заведении. И совершенно непонятно, отчего этогосподин полковник решил, что заведение «Звезда сераля», имеет к происшедшемукакое-то касательство? У него каждый день бывает множество русских офицеров, иблагодарение Аллаху, – тут Соломон вспомнил, что Аллах все же не являетсяего родным богом и воздержался призывать его в свидетели, – так вот, делаидут в заведении неплохо, и никто из господ офицеров не жаловался на качествонапитков и обслуживание…

– Вреш-шь! – неожиданно вклинился в бесконечныймонолог Соломона черноволосый поручик в потрепанном френче. – Врешь, сволочь!Водка у тебя отвратительная, портянками пахнет! Это и Хренов говорил! Жаль, чтомы тогда с ним твой вонючий кабак не разнесли!..