Горецкий показал документ, выданный в турецкой полиции,который, надо сказать, не произвел на контуженного капитана ни малейшеговпечатления. Однако, после долгих разбирательств, полковнику все же показаливещи Хренова. В вещмешке лежала смена белья, запасной погон, почему-то один,французская книжка в разодранном переплете и с весьма фривольными гравюрами,затертая, еще довоенная фотография, на которой были изображены дородныйгосподин в сюртуке и с бородой, сидящий на стуле, рядом с ним – такая жепредставительная дама, а сзади, за стульями, стояла девушка в гимназическомплатье с пелеринкой. На обороте не было никакой надписи, только дата – 1914 год.

Страшно заикаясь, капитан сказал, что револьвер, бритву исовсем новый кусок мыла он взял себе, ротмистр был бы не против.

– Разумеется, – вздохнул Горецкий и сталукладывать в мешок все, что осталось от ротмистра Хренова. Что-то зашуршало, ион вытащил из пришитого изнутри кармашка письмо в разорванном наискоськонверте. Письмо стерлось на сгибах, к тому же побывало в воде, так чточернильные строчки расплылись. Но Горецкий внимательно рассматривал бледныебуквы на конверте. «Ялта, гостиница „Пале-Ройяль", Его благородиюротмистру Хренову…»

«Пале-Ройяль»! Горецкий вспомнил кусок старого полотна,который он нашел вчеpa в вещах убитой проститутки. Ну конечно, это жегостиничное полотенце! И вышито на нем название гостиницы, чтобы не украли. Новсе равно не помогло, прихватила покойная Мария Костромина тряпочку-то с собой.

Стало быть, можно предположить, что оба они отправились вКонстантинополь из Ялты и жили в одной гостинице. Это уже какая-то связь!

Ободренный Горецкий крикнул Керима и поспешил прочь.

Значит, кто там остался? Некий Фома Сушкин. Ростовщик, бралпод залог ценные вещи и драл страшные проценты. Наживался на людском горе. Чтож, и такая бывает коммерция. Неизвестный убийца зарезал его, как Раскольников –старуху-процентщицу. Но не взял никаких денег.

Все эти мысли бродили в голове Аркадия Петровича, пока они сКеримом ехали на извозчике к дому, где убили ростовщика Фому Сушкина.

Открыла старая турчанка, которая, к великой досаде Керима,оказалась почти глухой, так что приходилось кричать ей в ухо. Но все же удалосьвыяснить, что нашла своего убитого хозяина именно она, когда вернулась сбазара, и был он еще теплый. Но никого она не встретила по дороге и ничего невидела. Дверь была открыта, чему она несказанно удивилась, потому что хозяинстрого-настрого велел дверь запирать, даже если на минутку выйдешь – за водойили белье развесить… Нанял ее хозяин месяца два назад, откуда приехал – она незнает.

Кем раньше был – тоже не знает. Кто приходил к нему в тотдень – понятия не имеет. Она увидела труп хозяина на полу в луже крови ивыскочила на улицу. На ее крики собрались соседи и случайные прохожие, а ужпосле пришел господин Эфраим. На вопрос Горецкого, кто такой господин Эфраим,старуха с почтительным придыханием ответила, что господин Эфраим – этополицейский, который стоит вон там на углу, за три квартала отсюда. ГосподинЭфраим был очень недоволен убийством и сначала закричал на нее, Фатиму. Нопотом разобрался, что она ни в чем не виновата, и отпустил. Приехалиполицейские и увезли тело хозяина, а один очень важный господин в штатскомплатье забрал все драгоценности и деньги из железного ящика, что стоял ухозяина возле кровати, и ушел, залепив все сургучными печатями. Велели ничегоне трогать, но на третий день Фатима все же решилась замыть кровь и вообщеприбраться, потому что очень пахло и замучили мухи – откуда только они взялисьзимой?

– Так-так, значит, все ценное турки забрали?

– Все забрали, господин, все-все, – Фатимаопустила бегающие глазки.

Горецкий пригляделся к турчанке и понял, что вороватаястаруха уже успела прибрать все, что властям показалось не очень ценным, нозаставить ее признаться в этом у него, у Горецкого, нет никакой возможности.

Керим сердито закричал на старуху по-турецки, она в ответнемедленно пустила слезу. Керим махнул рукой и замолчал, но Горецкий понялсмысл ее причитаний без перевода.

– Конечно, – ныла Фатима, – старуху всеобижают. Приходят клиенты хозяина, требуют свои заклады, а что она можетсделать, когда ничего не осталось? Да и кто им теперь поверит? С хозяина-товедь не спросишь…

– Постой-постой, – в голове у Аркадия Петровичашевельнулась догадка, – а ведь он должен был вести учет клиентов. Раз онбрал залог на время и начислял проценты, то должен был все тщательно считать.Спроси у нее, Керим, где та тетрадь, в которую хозяин записывал сведения?

Фатима долго не могла понять, чего от нее хотят, или делалавид, что не понимает. Глядя в ее хитрые глаза, Горецкий усомнился далее, так лиона глуха, как представляется. К счастью, старуха не верила в силу написанногослова и не ждала для себя неприятностей от каких-то бумажек, – повздыхав,она вышла и вскоре принесла большую конторскую книгу с наполовину вырваннымистраницами – практичная старуха использовала бумагу для растопки плиты. Керимнабросился на нее коршуном, выхватил книгу и протянул полковнику. К счастью,пострадали только первые листы, и сохранились записи месячной давности.

Горецкий внимательно листал книгу. Фому Сушкина убилипоздним утром, так что посетителей еще не было. Так и есть: в этот деньдвадцатого февраля нет никаких записей. Значит, никто не приходил. Хотя…Аркадий Петрович быстро перелистнул несколько страниц назад. Обычно деньги подзалог берут на месяц. Вот четыре записи, произведенные ровно месяц назад,двадцатого января. И только одна из них перечеркнута – Нинетт Мезон, золотоекольцо с топазом. Стало быть, только неизвестная Нинетт Мезон не полениласьвстать пораньше и успела забрать свое колечко. Остальным не повезло –ростовщика убили, и их вещи пропали. Впрочем, возможно, они и не собиралисьничего выкупать. Кем может быть Нинетт Мезон? Француженка, возможно, артистка,поет в ресторане или кабаре. Следует попытаться ее отыскать. Велев Кериму взятьконторскую книгу с собой, Горецкий поспешил в полицию.

В здании городского полицейского управления полковникуГорецкому сообщили неприятное известие – вчера случилось еще одно убийство явноиз той же серии. Биржевой коммерсант Акоп Мирзоян был убит на Галате прямо наулице ударом шила или узкого ножа точно в затылок. И хоть труп обнаружилидовольно быстро, убийцу никто не видел.

– Еще одно звено той же цепи, – расстроенно сказалГорецкий Джафару Карманли.

– Вы уверены? – без всякого выражения спросил тот.

– Почти, – честно ответил Горецкий. Джафар отвернулся,ничего не сказав.

Мирзоян был достаточно известен в биржевых кругах. Онворочал большими делами. Появился он на константинопольской бирже два месяцаназад, и его сразу же заметили.

Полковник Горецкий не поленился сам зайти в отдел, которыйведал регистрацией лиц, проживающих в Константинополе и, сославшись на Джафара,поручил маленькому лопоухому человечку выяснить для него адрес некоей НинеттМезон, предположительно артистки или певички.