Я поднимаю воду из чашки в руках у Дая и замораживаю ее. Дай осторожно мне подпевает, мастерски регулируя мощность моего голоса. В конце концов я нечаянно выплескиваю всю воду ему в лицо, а он утирается и со смехом обдает меня брызгами.

И пусть мы затеяли очень серьезное дело, пусть впереди нас ждет опасность, вместе нам весело.

– Мы изменим весь мир. Своими дымовыми трубами утопленники погубили наши растения, но мы посеем их заново, – говорит Заль. – В моем детстве эпифитов уже не было, но ходят легенды, что в былые времена они росли на всех небесных полях. Их было достаточно, чтобы прокормить всю Магонию. В те годы магонцам не нужны были урожаи утопленников. Они собирали их, только если пускались в долгие плавания. Когда мы вернем эпифиты, наша зависимость от утопленников закончится.

Вот уже двести лет на земле используется машинное производство. Промышленная революция погубила Магонию. А теперь она губит и землю.

Заль часто получает вести из других частей неба. На «Амину Пеннарум» прилетают то птицы с посланиями от других капитанов, то горящие стрелы, которые всегда пускают после заката. Заль часами неподвижно стоит на палубе и, подобно носовой фигуре, с непроницаемым видом смотрит вперед. Но одно письмо, доставленное на корабль рострой-воробьем, тут же выводит ее из оцепенения.

– Сюда идет корабль Дыхания.

Экипаж замирает в напряженном внимании. Всеобщий страх охватывает и меня. Что это значит? Мы в опасности? Их послали за нами? Заль продолжает читать.

– Возможно, они работают на Маганветар, а возможно, на кого-то еще. Они следуют не за нами. Все же рисковать я не хочу. Приведите сюда осужденную на казнь.

Дай сбегает по трапу вместе с парочкой здоровых, мускулистых ростр. Спустя некоторое время они затаскивают на палубу Лей. Должно быть, ее держали в какой-то потайной части трюма. Звеня цепями, она тщетно пытается вырваться на свободу.

– Это против всех небесных законов! – кричит Лей. – Меня должны отдать под суд!

Заль взмахивает кнутом. Он обладает блеском металла и гибкостью веревки, но в то же время не похож ни на то, ни на другое. Кнут расправляется и зависает в воздухе перед самым носом Лей, подергиваясь, как кошачий хвост.

– Мы ничего тебе не должны. Ты пиратка, Лей Фол, – говорит Заль. – Вот твой суд.

Лей с опаской поглядывает на кнут. Она не может двинуться с места, потому что Дай и еще один член экипажа крепко держат ее за руки.

– Может, стоит подождать? – говорю я, с беспокойством глядя на происходящее. – Подождем, пока…

– Помнишь ли ты тот день, когда она тебя забрала? – спрашивает Заль. – Это был худший день в моей жизни, и мои страдания длились пятнадцать лет.

– Но ты же не можешь казнить ее… – начинаю я.

– Она предала меня худшим из всех возможных способов. Она была моим другом, а стала врагом. Ты чудом выжила после того, что она сделала. Жизнь за жизнь.

– Но я же не умерла, – спорю я. Лей поворачивает голову в мою сторону. На ее лице написано безразличие.

– Не доверяй своей матери, – говорит она. – Ты и не догадываешься, как много она потребует от тебя, когда придет время. Ею движет не разум, а жажда мести.

Заль стегает ее кнутом по лицу.

Лей вздрагивает. След от удара темнеет и из белого становится голубым. На ее лице выступают светящиеся ледяные надписи, которые затем змейкой расползаются по всему телу и проникают под кожу.

– Кто хранит темные тайны, умрет без песни смерти, – говорит Заль. – Кто рассказал тебе о моих планах?

Лей морщится и бессильно обвисает, но сознания не теряет. Кем бы она ни была, в храбрости ей не откажешь.

– Постойте, – говорю я. – Она спасла меня пятнадцать лет назад. Без нее меня бы убили. Высадите ее у Маганветара. Посадите ее в шлюпку. Разве там нет тюрьмы?

Заль смотрит на Лей, а потом переводит взгляд на меня.

– Ты выжила, Аза, потому что ты особенная, а не потому что она проявила милосердие. Она не спасла тебя. Она предала меня. Казнь состоится, и это не обсуждается.

Лей смеряет ее немигающим взглядом.

– Будь по-твоему, Заль. Продолжай свое плавание, забери у утопленников то, что принадлежит нам, затопи их крепости и погуби все, что находится внизу. Но знай, что без живущих на земле равновесие невозможно, а без равновесия Магония падет. Как и другие до тебя, ты думаешь, что способна решить многовековую проблему. Как и все они, ты заблуждаешься.

– ХВАТИТ! – в глазах Заль сверкают молнии, от гнева ее всю трясет.

– А теперь дай мне спеть мою последнюю песню, – говорит Лей.

– Еще чего, – говорит Заль. – Тот, кто не исполняет моих требований, может не рассчитывать ни на какие привилегии. Из-за твоего отступничества семья моего первого помощника умерла с голода, забытая Маганветаром. Не предай ты меня, небесные жители были бы живы и сыты. Ты погубила светлое и радостное будущее. Я могла бы прожить последние пятнадцать лет в совсем иной стране, со своей дочерью и птицей сердца. Но вместо этого…

Заль смолкает, и в этот момент раздается вопль, от которого кровь стонет в жилах. Это плач Кару.

– Наши беды – твоих рук дело, и за свои грехи ты умрешь без песни, – говорит Заль. Немного помолчав, она продолжает: – Поддерживая политику Маганветара, ты предала свой народ. Песня смерти для тех, кто умирает с честью, а не для таких, как ты.

Краем глаза я замечаю движение в толпе. Обернувшись, я вижу, что на палубе собралась вся команда. Магонцы скалят зубы, а ростры раскрывают клювы и встряхивают крыльями, одни радостно, другие обеспокоенно.

– Это он рассказал мне, – говорит Лей.

Заль меняется в лице.

– Кому, как не ему, знать все стремления твоей души? Он был против того, что ты замыслила. Кару рассказал мне все. Тебя предал твой собственный канур.

Заль будто окаменела. Она делает шумный вдох.

– Лжешь, – говорит она.

Лей бесстрастно смотрит ей в глаза.

– Песня смерти, – произносит Лей.

– Отказано.

При этих словах члены экипажа начинают переминаться с ноги на ногу и возмущенно перешептываться. Никто не ожидал, что Заль нарушит свое обещание.

По ее знаку Дай достает из-за спины тряпичный кляп и затыкает пиратке рот. Получается, они заранее все продумали.

Лей делает неглубокий вдох носом, а затем пожимает плечами на манер человека, который смирился со своей печальной судьбой. Как мне знаком этот жест!

Я оглядываюсь в поисках палача. Ни топора, ни человека в мантии с капюшоном нигде не видно.

Лей кивает и делает шаг назад, а потом еще и еще. Заль напряженно следит за ней и двигает челюстями, как будто что-то пережевывая.