Она стоит у меня за спиной. Она появилась из ниоткуда. Ее дыхание щекочет мне шею. Она тянется к надгробному камню через мое плечо и проводит пальцами по своему имени.

– С кем ты только что разговаривал? Кто знает о существовании Магонии? Кто знает о том, что я жива? – спрашивает она.

Я поднимаю взгляд на надгробие. Аза проводит ладонью по моей спине, а затем, немного нагнувшись, кладет подбородок мне на макушку и обнимает меня за плечи своими сильными руками. Во мне пробуждается мучительно неловкое вожделение и какое-то другое, непонятное чувство.

– Я никому ничего не рассказывал, – говорю я.

– Отдай мне подзорную трубу, – просит она. Я протягиваю ей трубу через плечо. Она что-то делает с крышкой, надетой на объектив, поворачивает ее до определенного места и снимает. Затем она направляет трубу на небо, смотрит в окуляр и шумно выдыхает воздух.

– Да, – говорит она. – Ты мне очень помог, Джейсон Кервин. Что еще у тебя для меня есть?

Моей шеи касается что-то острое.

– Ничего, – говорю я. Не оборачиваясь, я со всей силы отталкиваю ее, и она отлетает назад. Я быстро подбираю подзорную трубу и прижимаю девушку к земле рядом с могилой Азы.

– Кто ты такая? – говорю я не своим голосом. – Что ты сделала с Азой?

Я застал ее врасплох, но уже через секунду она снова на ногах. Она опасливо смотрит на меня своими горящими глазами, и тут я замечаю, что они у нее разного цвета. Похоже, на ней были контактные линзы, а когда она смотрела в небо, одну из них смыл дождь. Теперь один глаз у нее небесно-голубого цвета, как у Илай, а один синего. В руках она сжимает нож. Так вот что она приставила мне к горлу.

Меня трясет от ярости, которую до этого момента я успешно сдерживал.

– Аза не умеет управляться с механической коробкой передач. Когда она водит машину, она тормозит на каждом светофоре и на каждом знаке «СТОП», потому что водительских прав у нее нет. Аза не носит джинсы. Аза не проехала бы мимо своего дома, мимо Илай. Аза знает все стихи Каммингса наизусть.

А еще Аза Рэй Бойл ни за что на свете не сказала бы мне «я люблю тебя».

Так кто ты, черт возьми, такая?

Кое-что мне уже известно. Она прибыла сюда сверху.

Мне не хотелось в это верить.

Мне хотелось, чтобы она оказалась настоящей Азой.

Но теперь никаких сомнений быть не может.

– Я ничего с ней не делала, – говорит самозванка. – Азу подобрал корабль ее матери.

Корабль ее матери.

– Какой корабль? Где он?

– Корабли здесь повсюду, Джейсон Кервин, – говорит она с улыбкой. – Все небо ими забито. Ты их, похоже, не видишь? Видимо, ты не принадлежишь к числу избранных, которым открыт доступ в наш мир. Да, в Магонию пускают лишь немногих.

– Кто ты такая?

– Ты собираешься убить меня, Джейсон Кервин? – спрашивает она, склоняя голову набок и искоса поглядывая на небо. – Вряд ли у тебя это получится.

Пригнувшись, она хватает меня поперек туловища. Я отбиваюсь и пытаюсь вырваться. Она юркая, сильная и крошечная.

Она делает сальто назад и приземляется на обе ноги в десяти футах от меня.

– А ты неплохо дерешься, – говорит она, – для утопленника.

Утопленник. Я задумываюсь над смыслом, который вкладывают в это слово жители небес.

Еще мне вспоминается легенда о моряке, который пытался спуститься на землю по якорному канату и утонул в воздухе.

– Ты же сама утопленница, – говорю я.

– Да как ты смеешь! – шипит она в ответ. – Я Дыхание.

Она произносит это обычное слово таким тоном, что у меня по коже пробегают мурашки.

Мы осторожно двигаемся по кругу. Я стараюсь не подходить к ней слишком близко, но в то же время направить ее туда, куда мне нужно. Я хорошо знаю это кладбище, а она здесь не ориентируется.

Зато она умеет убедительно лгать. Она знает, как заставить человека поверить во все, что она скажет, прежде чем забрать у него надежду.

Азе нравились гавайские погребальные обычаи. Тебя хоронят на вершине утеса, а потом твой дух спрыгивает вниз и летит, куда ему вздумается. Она хотела себе местечко поближе к краю – на случай, если ее духу тяжело будет ходить.

Я делаю выпад вперед – обманный маневр, чтобы посмотреть, куда она двинется. Как я и думал, она делает шаг назад, последний шаг, шаг в пропасть. Я вижу, что происходит, но во мне столько гнева, столько ненависти, что я продолжаю надвигаться.

Она оступается, теряет равновесие, вскрикивает и машет руками, как мельница. У меня на глазах она падает. Я что-то кричу и, передумав, тянусь к ней.

Время замедляется, она улыбается мне. Эту широкую, дерзкую, беспечную улыбку я видел только на одном лице. Она падает с обрыва спиной вниз…

падает

падает

падает

…и вдруг с неба спускается канат. Она хватается за него и начинает карабкаться вверх.

Я подбираю подзорную трубу, которая валяется в траве у могилы. Теперь, когда крышки нет, я могу в нее посмотреть.

Я подношу ее к глазу, но спустя несколько секунд убираю, потому что от такого зрелища перехватывает дыхание.

Все небо заполонили корабли. Канат, по которому лезет самозванка, свисает с одного из них.

От падения объектив весь потрескался, и у меня возникает ощущение, что я смотрю фильм на разбитом экране, но пусть искаженное и неполное, изображение все-таки есть.

Между трещинами можно разглядеть окутанные облаками гигантские пароходы, большие парусные суда и маленькие лодки, джонки и катамараны. Их там целая армада. Выглядывающий из-за грозового облака корабль выкрашен в серебристый цвет. Днище у него размером с футбольное поле или даже больше. Взобравшись по канату до самого верха, самозванка залезает на борт. Вокруг корабля снуют мрачные тени.

Это акулы, сплетенные из тумана и молний.

Мне нужно попасть к Азе на корабль. Я знаю, куда он направляется. Я почти уверен в этом, хотя с пяти до шестнадцати лет я был по-настоящему уверен только в одном: Аза – моя вселенная.

То и дело поглядывая вверх, я отправляю смс и электронное письмо, а затем бронирую билеты в далекие края.

Слышится раскат грома. Я направляю подзорную трубу на тот корабль, на который взобралась фальшивая Аза, и вижу вспышку молнии. А потом еще одну и еще.

Я выпрыгиваю из-под дерева, служившего мне укрытием, и бегу к машине.

Я слышал, грозу можно переждать в машине. Это вполне безопасно: если стекла буду подняты, молния в тебя не попадет. Но машина находится слишком далеко, у подножия горы!