Как можно скрыться от неба?

Яркие вспышки окружают меня со всех сторон. Молнии сыплются с неба, как копья, о влажную землю ударяются сгустки огня, а я пытаюсь сообразить, что же мне делать.

У меня в руке металлический предмет. Надо избавиться от него. СЕЙЧАС ЖЕ. Я с силой кидаю подзорную трубу в сторону. Она отскакивает от камней и, сверкнув объективом, катится вниз.

Я начинаю бежать, но потом останавливаюсь: здесь негде укрыться!

На меня налетает вихрь – сначала с одного бока, потом с другого, сзади, спереди. Вокруг меня столбом крутятся пыль и камни.

Я поднимаю взгляд на темное облако, нависшее надо мной, и вижу, как в нем вспыхивает молния.

Проклятье! Мне вспоминается одно из правил выживания в диких условиях: свернитесь клубком, прижмите подбородок к груди и закройте голову руками. Оно на самом деле работает?

Черт черт черт.

Раздается оглушительный грохот. Из облака на меня летит белый шар, двигаясь все быстрее и быстрее.

Вероятность погибнуть от удара молнии в тридцать раз выше, чем вероятность стать жертвой акулы. Меня ждет и то, и то.

Я валюсь на землю, сгибаюсь и обхватываю руками голову.

Мне никогда в жизни не доводилось слышать такой громкий звук и видеть такой яркий белый свет. Этот свет пронизывает меня, и я сам становлюсь светом.

Я свет

Я жар

Я лечу

Мамы?

Кэрол, Ева…

Аза…

Простите

После того, как мы с Даем создали гигантскую волну, мне снится Джейсон. Я в панике просыпаюсь.

Сюжет сна и все подробности тут же выскальзывают из головы. Ночную тишину нарушают зловещие крики призрачной птицы капитана. Небо! вопит она. Море. Свет. Заль. Затем раздается хрип. Падение. Смерть. Ночь.

– Во имя Дыхания! – ругаются вполголоса магонские члены экипажа.

– Да заберет эту проклятую птицу Дыхание! Тогда от нее и мокрого места не останется, – шепчет кто-то снаружи моей каюты. Затем раздается строгий голос Ведды, и водворяется тишина.

Я сажусь в постели, обдумывая то, что услышала.

Не призрака. Птицу.

По утрам, рано-рано, я иногда слышу голос капитана. Она нежно кого-то успокаивает.

Должно быть, ту самую птицу. Им запретили петь вместе.

Смерть! кричит Кару. Разоренные гнезда, сломанная песня, убей меня.

Я сворачиваюсь клубочком и слушаю его вопли, широко раскрыв глаза. Если он все еще жив, как они могут держать его на корабле? Как они могут спокойно слушать его крики, выносить его страдания?

Ведда ворочается у себя в койке, и ее цепи тихонько позвякивают.

Их звон похож на музыку ветра, на песню.

К этому кораблю привязано так много существ, думаю я. Правда ли, что всех их держат здесь против воли? Правда ли, что на свободе им было бы лучше? По крайней мере, здесь им не угрожает голод, охвативший небесные города. Считают ли они «Амину Пеннарум» своим домом?

Как положить конец голоду? Кажется, нет ничего проще: надо всего лишь накормить голодных. Как-то раз Ева сказала мне, что если бы люди поделились ресурсами с теми, у кого их недостает, то еды хватило бы на всех. Но реальная ситуация выглядит по-другому: у части населения всего в избытке, а у других ничего нет.

У Магонии ничего нет.

Я вспоминаю про семью Дая, про те несчастья, которые его постигли. Мне никогда не приходилось испытывать голод. Я даже никогда всерьез о нем не задумывалась.

Ничто не идеально в небесах. Там, внизу, тоже ничто не идеально.

Следующие несколько дней я ломаю голову над тем, где может быть спрятан капитанский канур. Я держу свои планы в секрете, послушно повторяя старинные магонские песни, которым меня научили Милект и Дай. Я превращаю содержащуюся в воздухе влагу в песок, а затем – обратно в воду. Под тихие звуки моей песни камешек становится каплей дождя, а капля дождя обращается в лед. Я превращаю одни элементы в другие, противоположные им.

Мне еще есть к чему стремиться. Бывает, я ошибаюсь, и воздух начинает потрескивать, а Милект принимается меня ругать. А иногда, желая обратить воду в камень, я превращаю ее в огонь. Тогда Милект визгливо щебечет и клюет стенки моего легкого.

Но я все равно запоминаю ноту, способную сделать из воды огонь. Черт возьми, еще бы такое не запомнить!

Наши уроки отвлекают меня от навязчивых мыслей о грустной песне Кару и заставляют забыть о мрачном отчаянии, которое овладевает мной каждый раз, когда я ее слышу.

Мне необходимо найти его.

Я брожу по кораблю, заглядывая в каждый проход, но его нигде нет. Я ищу его в трюме, в карцере, но там темно и пусто. Там нет даже пиратов, которых мы взяли в плен. Что же Заль с ними сделала? Неужели она убила их? Может быть, она выкинула их за борт, пока я спала?

Ни живой, ни призрачной птицы я найти не могу.

Возможно, на корабле есть какой-нибудь потайной отсек?

Каждое утро я выглядываю за борт и вижу серебристый океан, в котором плавают айсберги. Пролетая над множеством маленьких островков, целиком состоящих изо льда, мы продолжаем двигаться вперед.

Время от времени в небе проносятся самолеты. Они разминаются в воздухе, а пассажиры, находящиеся на борту, даже не подозревают, что мимо пролетает другой самолет, другой мир, который пересекается и переплетается с их собственным.

Так же и на земле не подозревают, что совсем рядом находится Магония.

Стоит жуткий холод. Даже Дай облачился в зимнюю униформу, а на меня помимо моей привычной куртки и сотканной из паутины кофты Ведда надела несколько сшитых из перьев рубашек.

По желанию Заль я сижу в капитанском кресле. Она учит меня вести корабль и читать небесные карты, на которых маршруты пролегают не только на юг или, скажем, на север, но еще и ввысь или вглубь.

Небо состоит из нескольких уровней: на одном водятся штормовые акулы и сильные ветра, способные переворачивать корабли; на другом – крылатки и воздушные кракены. Экипаж всегда должен следить за тем, чтобы корабль не подлетал к вершинам гор, а большим судам не следует приближаться к пограничным зонам между городами.

Дай стоит рядом, положив свою теплую руку мне на спину. Я чувствую нашу связь – телесную и духовную. После того как мы с Даем спели вместе, Милект стал заметно спокойнее. Он часто сидит на мачте с другими канурами, но на время тренировок всегда возвращается на свое место у меня в легком, и мы снова принимаемся превращать воду в камень, а камень в воду, и с каждым разом у нас получается все лучше и лучше.