Мальчик удвоил усилия, мчась во весь дух.

Благодаря силе своих механических ног он смог без особого труда выбраться из толпы своих мечущихся, кричащих от ужаса собратьев по несчастью, но был вынужден остановиться перед высокой стеной огня, окружившей площадь…

Лориан не колебался ни секунды. Если он не попытается выбраться отсюда, то все равно погибнет вместе с остальными. Он разбежался и, используя свою необыкновенную силу, подпрыгнул как можно выше, стараясь перемахнуть через огненную стену.

Неуклюже приземлившись, Лориан покатился по земле, инстинктивно сбивая язычки пламени, уже начавшие лизать его одежду. Поднявшись, мальчик даже не стал проверять, цел ли он, – поскольку он мог двигаться, то побежал дальше, удивляясь, что до сих пор жив…

Лориан не знал, разумно ли поступает, следуя совету Элдрис, памятуя о том, что он теперь знал ее истинные мотивы…

Совершенно измотанный, он тем не менее продолжал стремительно двигаться вперед, петляя между высыпавшими на улицы людьми – горожане, запрокинув головы, изумленно наблюдали, как дворец исчезает в языках пламени.

Мальчик мчался во весь дух, как вдруг осознал, что по-прежнему сжимает в кулаке странный предмет. Неужели ему действительно следует передать Сефизе этот инструмент, наполненный загадочной жидкостью? Или лучше от него избавиться?

Если Лориан все же решит выполнить наказ весталки, как ему отыскать девушку в такой суматохе? Живы ли еще Сефиза и Тень?

Вдруг мальчик вспомнил о кузнице и обо всех оставшихся там юных сиротах, Олимпии, а также о Хальфдане и его отце, несправедливо посаженных под замок. Они – последние оставшиеся у Лориана союзники, несомненно единственные, на кого он еще может рассчитывать, – остальных мятежников унесли на своих спинах драконы, наверняка они пополнили воинство той ужасной богини…

И тогда Лориан понял, что должен делать.

Глава 33

Металлические двери закрылись за нами, и мы очутились в полной темноте. Зато теперь мы находились в безопасности: здесь пожар нам не угрожал, а прямо сейчас лишь это имело значение…

Я сделала глубокий вдох, вновь с облегчением ощущая в легких нормальный воздух.

– Как ты себя чувствуешь? – выпалил Верлен, тяжело переводя дух после бешеной гонки сквозь огонь. – Можешь встать на ноги?

В ответ я лишь кивнула, не в силах произнести ни слова.

Горло горело и першило, после того как я надышалась гарью пожара. Измученная, обессиленная, я изо всех сил старалась подавить душераздирающий кашель, мучивший меня на протяжении всего нашего отчаянного бегства, а также рыдания, стеснявшие мне грудь.

Верлен осторожно выпустил меня, поспешно зажег одну из стоявших поблизости ламп, и ее свет рассеял царившую в галерее темноту. Покончив с лампой, юноша опустился на колени перед Гефестом и странным человеком, отдаленно похожим на моего брата, – они оба растянулись на земле, им явно было очень плохо.

В голове шумело, ноги стремительно становились ватными; я неуверенно шагнула в сторону и привалилась к стене туннеля, а потом и вовсе сползла по ней на пол. Еще через пару секунд я осознала, что сижу на покрытых слоем пыли каменных плитах.

С величайшими предосторожностями Верлен оттащил раненого в сторонку и прикрыл его окровавленное тело одеялом. Похоже, несчастный пребывал в беспамятстве: он то и дело слабо стонал, потом вновь затихал.

– Что я могу сделать? – спросил Верлен, направляясь обратно к Гефесту. – Тебе что-нибудь нужно?

Сын Ориона, окривевший на один глаз, покачал головой и пробормотал еле слышно, словно разговаривая с самим собой:

– Мои раны уже ничто не исцелит… ни одну из них…

Гефест лежал на спине, вытянувшись во весь рост, и по его покрытому темными пятнами лицу катились серебристые капли.

– Та… та девушка, – неловко пробормотал Верлен. – Откуда она взялась? Кто она тебе?

Не отводя взгляда от потолка, Гефест отчаянно заморгал, и серебристые слезы потекли с удвоенной силой.

– Я не могу говорить о Прозерпине, – хрипло простонал он сквозь зубы. – Это… невозможно, понимаешь? И потом, сейчас не место и не время для этого. Мне нужно просто немного передохнуть, отдышаться несколько минут, и только. Я сейчас встану, не волнуйся. Все равно у меня нет выбора…

Я не знала, что означают эти слова, как не понимала и того, что случилось с первым сыном Ориона, почему он так изуродован. Впрочем, мне было все равно. Мой разум словно замер, зациклился на мысли, что мой брат, возможно, жив, что он здесь, всего в нескольких шагах от меня…

Даже угрозы Янус и ее планы уничтожить мир оставили меня равнодушной. Прямо сейчас я не могла думать ни о чем, кроме Альтаира и того ужасного существования, которое он, очевидно, вел после нашего вынужденного расставания.

До сих пор я постоянно запрещала себе думать об этом. Слишком больно было представлять, как мой бедный младший брат, такой юный и уязвимый, проходит через все те ужасы, что приходилось переживать каждому легионеру Ориона.

Все это время, проведенное в разлуке, я делала вид, будто у меня вообще никогда не было брата. Я даже надеялась, что Альтаиру повезет и он погибнет, как только начнется процесс его превращения в легионера, – тогда он избавился бы от страданий, связанных с трансформацией, которую по воле императора переживали все его солдаты…

И вот эта мысль, парадоксальным образом утешавшая меня столько лет, только что оказалась опровергнута. И как бы я ни старалась, я не могла оправиться от ужасного потрясения, вызванного этой нежданной встречей.

Почти не осознавая, что делаю, действуя почти инстинктивно, я протянула дрожащую руку к загадочному незнакомцу. Взор мой снова затуманился, и вскоре я уже не могла сдержать рыдания.

Я всхлипнула, и по моим щекам ручьем потекли слезы.

Неужели этот полуживой человек с обветренным, покрытым морщинами лицом и такими резкими чертами, выглядящий гораздо старше меня, действительно мой младший брат?

– А-Альтаир? – заикаясь, пролепетала я и тут же согнулась пополам в тяжелом приступе кашля.

Раненый повернул голову в мою сторону, словно бы рефлекторно, но его глаза смотрели сквозь меня и почти сразу закрылись.

– Альтаир… – сипло прохрипела я.