Ячейка, в которой стояла башня, ничем особенным от прочих не отличалась. Недавняя вероятностная волна воздвигла на ней парочку небольших скал и натыкала тут и там заросли кустов, а также несколько крохотных рощиц, состоящих из деревьев с бутылкообразными стволами и ветками, смахивающими на птичьи перья.

Конечно, это внушало некоторые опасения, поскольку создавало потенциальную возможность какому-нибудь злоумышленнику попытаться подкрасться к замку. Однако канал и его берег шагов на пятьдесят в глубь ячейки были надежно закреплены самой великой магиней и поэтому остались неизменны. Таким образом, безумец, рискнувший нанести в замок тайный визит, практически не имел никаких шансов остаться незамеченным.

Еще раз окинув взглядом ячейку и убедившись, что вроде бы все спокойно, Кранк Прамбодах поправил висевшую на шее на тонкой серебряной цепочке магическую бусинку, с помощью которой в случае нападения должен был поднять тревогу, положил на плечо алебарду и стал медленно обходить башню по периметру. На внешних углах он делал остановки и, оглядев окрестности, шел дальше.

Обойдя башню дважды, он решил, что настал момент слегка отдохнуть, и, остановившись в одном из внешних углов, попытался прикинуть, чем займется после того, как его сменят с поста.

Можно было сразу завалиться спать или же сыграть кон-другой в шестиугольные карты, а то и отправиться в южную часть дворца, где, как говорят, в одном из подвальчиков стали подавать просто замечательное на вкус вино.

Впрочем, это будет еще не скоро. Прежде ему необходимо достоять до утра, отмучиться тот самый противный час, когда светило встает из-за горизонта и наваливается неудержимый сон, дождаться смены и лишь потом… если ему захочется…

Осторожно положив алебарду на покрывавший вершину башни настил, Кранк Прамбодах несколько раз присел, потом с наслаждением потянулся и, наконец, устроил пробежку трусцой до дальнего угла башни и обратно. Вернувшись, он еще раз самым внимательным образом осмотрел подступы к башне и, не углядев во всей ячейке ни единой живой души, вновь вооружился алебардой. Сделав ею несколько эффектных выпадов, он перешел в оборону и, отбив десяток ударов меча воображаемого противника с помощью своего коронного удара "горная река", сначала его обезоружил, а потом, нанеся мощный удар сверху вниз, разрубил ему голову, словно арбуз, на две половинки.

Покончив с воображаемым противником, Кранк Прамбодах вновь закинул алебарду на плечо и совершил еще один обход по периметру башни.

Конечно, будь на его месте какой-нибудь раздолбай, уж он к этому времени наверняка бы сел и привалился спиной к зубцу ограждавшего башню парапета. Сидеть гораздо легче, чем ходить. Эта мысль рано или поздно приходит в голову всем раздолбаям. А раздолбай отличается от нормального человека тем, что сразу же воплощает любую показавшуюся хорошей мысль, и если вдруг выясняется, что она не такая уж и хорошая, не делает из этого надлежащих выводов.

Сидеть, конечно, легче и приятнее. Вот только, сев, ты по прошествии некоторого времени неизбежно уснешь. А уснув, не в этот раз — так в следующий обязательно попадешься. И уж тут снисхождения не жди.

Настоящий страж — это не только тот, кто обладает хорошим слухом и зрением. Для того чтобы быть настоящим стражем, недостаточно уметь отразить нападение неведомого злоумышленника и вовремя поднять тревогу. Настоящий страж должен в совершенстве знать еще одно очень важное искусство — умение бороться со сном. Причем тренироваться в этом искусстве ему придется каждый раз, заступая на стражу. Стоит хотя бы раз потерять бдительность, расслабиться, и самый могущественный из врагов — сон — сейчас же нанесет сокрушительный удар.

За свою долгую карьеру Кранк Прамбодах знал немало стражников, всего лишь раз поддавшихся искушению присесть и на мгновение закрыть усталые глаза, а в результате лишившихся работы. Зачем великой магине стражник, способный заснуть на посту?

Ночное светило, дрожа и временами раздваиваясь словно отражение в неспокойной воде, заливало ячейку неверным, колеблющимся светом. Подул легкий ветерок и принес с собой резкий, неприятный, настораживающий запах.

Кранк Прамбодах подскочил к самому парапету и, наклонившись над ним, быстро окинул взглядом все видимое пространство, замкнутое тремя туманными стенами. Не углядев ничего достойного внимания, он тем не менее вновь приступил к осмотру, на этот раз не спеша, внимательно разглядывая каждый кустик, бугорок, каждое деревце. Рощицы он рассматривал дольше всего, поскольку в них гипотетическому нарушителю было спрятаться легче.

Ничего опасного, необычного или просто нового на глаза стражу не попалось. И все-таки он, не ограничившись осмотром, замер и, словно гончая, принюхался, стараясь уловить тот самый встревоживший его запах. Но запаха больше не было. Он исчез, развеялся усилиями того ветерка, который его же и принес. Откуда? Скорее всего из соседней ячейки. Да, наверное, оттуда.

И значит, волноваться пока не стоило, а надлежало продолжить несение службы, бодро, бдительно… как и положено настоящему, опытному стражу.

А все-таки откуда взялся запах?

Обдумывая эту мысль, Кранк Прамбодах сделал еще один обход, вновь совершил осмотр подступов к дворцу, еще раз понюхал воздух и, наконец, совершенно успокоился.

Рассеянно перекладывая алебарду с одного плеча на другое, он попытался прикинуть, из какой именно ячейки могло так скверно пахнуть и что подобный запах могло породить. Убив на это минут десять и так и не придя к какому-либо окончательному заключению, он задумался над парадоксом, состоящим в том, что туманные стены вовсе не препятствовали такой эфемерной вещи, как ветер, и запросто пропускали из одной ячейки в другую запахи, в то время как, например, те же самые обитающие в ячейках животные и птицы явно предпочитали их не пересекать.

Обдумывание это проходило тяжко, можно сказать, со скрипом, ни одной более или менее разумной теории под руку как-то не подворачивалось, а все больше попадались вопросы, попытавшись ответить на которые он запросто мог нарваться на парадоксы еще похлеще. Кончилось все тем, что Кранк Прамбодах смачно, со вкусом зевнул и, решив, что это скверный знак, предпринял еще одну пробежку до дальнего угла и обратно. На этот раз для разнообразия он совершил ее, размахивая алебардой, отрабатывая удары, применяемые при отражении атаки с воздуха.

После того как неведомый гипотетический враг был в очередной раз повержен, страж вновь положил алебарду на настил и добросовестно совершил несколько десятков отжиманий. Чувствуя, что сон ему более не угрожает, Кранк Прамбодах вытер обильно выступивший на лбу пот и выудил из-за пазухи плоскую серебряную фляжку.

Отвинтив ее колпачок, страж поднес фляжку к губам и сделал глоток хорошо выдержанного, настоянного на ароматных травах хлума. Напиток был хорош. Так и тянуло сделать второй глоток.

Не без труда переборов искушение, Кранк Прамбодах завинтил колпачок, вернул фляжку на место и, чувствуя, как по желудку растекается приятное тепло, вполголоса пробормотал: