Только теперь Данил смог не спеша рассмотреть, что он тамсобирался делать с Багловским. Пиджак последнего лежал на диване, правый рукаврубашки закатан, а в руке у Сердюка до сих пор белеет одноразовый шприц,колпачок уже снят, на диване, на блюдечке — клочок ваты, пустая ампула…

Данил взял ее двумя пальцами, присмотрелся к синим буквам.Что ж, грамотно. Похоже, фармацевтике их обучали на схожих курсах — никотиноваякислота, витамин РР, снимает галлюцинации у субъекта, подвергшегося воздействиюлизергиновой кислоты и ее производных. Между прочим, они как раз и вкатилиБагловскому одно из производных…

Багловский сидел, как посадили, с застывшей улыбочкойоткинувшись на мягкую спинку дивана. Он моргнул с таким видом, словно векипреодолевали сопротивление невидимых нитей, слабо покривил губы:

— Петрович… А мы едем, что-то я все время еду…

— Сиди, — сказал ему Данил. Повернулся к Сердюку. —Милейший, вы баян-то положите, неровен час, уколете кого… У вас диплом-то хотьесть? Или, на крайний случай, бумаженция насчет курсов медсестер? Уж больноуверенно шприцами играете…

— А у вас, Петрович? — осведомился Сердюк. — Вы тоже, такоевпечатление, баянами балуетесь…

Хорошо держится, волчара, оценил Данил мимолетно. Это у негоне от самомнения или недооценки ситуации, как бывает с иными лопухами, — нет,он прекрасно просек ситуацию и сейчас лихорадочно просчитывает ходы, ищетвыход…

— Вообще-то, у меня есть законные основания здесьнаходиться, — сообщил Данил. — Поскольку это квартира моего подчиненного исотрудника. А вот вы, пане Лесь, определенно что-то да нарушаете, забралибольного из соответствующего лечебного учреждения…

— Пан кто? Никакой я не Лесь.

— Не цепляйтесь к частностям…

— Помилуйте, а с чего вы взяли, что я кого-то откуда-тозабирал? — пожал плечами Сердюк. — Вы что, при этом присутствовали? Я встретилВиктора в коридоре, взялся подвезти, его состояние требовало помощи…

— Я вижу, вы ему усердно собирались помогать. — Данил вынулшприц из пальцев Сердюка и, нацелив на блюдечко с ваткой, давил поршенек, покапластиковый цилиндрик не опустел. — Ладно, оставим в покое медицину. У меня квам масса вопросов…

— Простите, а с чего вы взяли, что я на них буду отвечать?Кто вы такой, чтобы приставать ко мне с какими-то вопросами? — он говорил безмалейшей задиристости или гонора, просто держался как человек, малостьраздосадованный.

— Интересно, а почему вы не возмущаетесь? — спросил Данил. —В бутылку не лезете…

— Стоит ли напрасно возмущаться, когда врываются два наглыхсубъекта, махая какими-то клещами вдобавок…

— Кто махает… — проворчал Лемке.

— Ну, так как? — спросил Данил. — Мы с вами поговорим как счеловеком, осознающим серьезность ситуации, или вас непременно нужно помещать вдругие условия? Более способствующие деловой откровенности?

— Почему бы и не поговорить? — пожал плечами Сердюк, не спешаприслушался к фырканью-болботанью электрического чайника на кухне. — Я как разкофейку собрался испить… вы позволите?

— Бога ради, и даже можете домой взять… — проворчал Данил. —При условии, что за кофейком мы пощебечем.

— Посмотрим, посмотрим. Уяснить бы только, что вам от менянужно…

— Уясните довольно быстро, — пообещал Данил, направляясьвслед за ним на просторную кухню.

Кухня сияла чистотой — Багловский был из тех холостяков, чтопривыкли содержать жилище в опрятности. Двигаясь как человек, не раз здесьбывавший и прекрасно знающий, где что лежит, Сердюк достал чашки из настенногошкафчика, аккуратно расставил их на столе, взял непочатую банку кофе, снял снее прозрачную пластиковую крышечку, безымянным пальцем крепко потянул закольцо, вскрывая…

«Вон же початая банка, что он…» — успел подумать Данил.

Уклонился он, совершенно не думая тело само сработало, уводялицо из-под режущего удара острой кромки тонюсенького железного круга, едва неполоснувшего по глазам. Сбоку мелькнул распяленный в молниеносном броске Лемке,удар ботинком в шею — и Сердюк спиной вперед улетел к окну, наткнулся нашкафчик, осел, сполз на пол…

— С-сука! — выдохнул Лемке, стоя над лежащим в наиболееидеальной для удара позе. — Не достал?

— Не достал, — ответил Данил, выпрямляясь. — Не так уж япостарел, чтобы этакие козлы могли меня достать… Но резануть мог нехило… — Онзамолчал и присмотрелся. — Капитан! Мать твою!

— Тьфу ты… — промямлил Лемке, нагибаясь.

— Руками не трогай!

— Не учи ты… — отозвался Капитан с ноткой раскаяния.

Широко открытые глаза Сердюка уже нехорошо стекленели. Взявего двумя пальцами за волосы, Данил чуть повернул влево послушно мотнувшуюсяголову проломленный висок способен ужаснуть человека нервного, стороннего, наокованном толстой медной полоской уголке недешевого итальянского шкафчикавиднеются темные потеки, почти неразличимые на коричневом лаке…

Склонившись, Данил приложил пальцы к сонной артерии, ужезная все наперед, не ощутил пульсации крови. Медленно, отяжелевше выпрямился,криво усмехнулся:

— Эх, Лемке…

— Рефлекс, — виновато сказал Лемке, на миг отведя глаза. — Яж его бил не убойно, не подвернись угол… Планида у мужика была такая, кто ж могпредвидеть…

— Ладно, помолчи, — приказал Данил сквозь зубы.

Ничто не ворохнулось у него в душе — немало жмуриковповидал. Если и было какое чувство, так это сожаление от того, что пан Сердюкпомимо своего желания ухитрился спрыгнуть… Уйти от детального потрошения вкрая, куда рученьки тайных агентов пока что не дотянулись и, пожалуй, недотянутся никогда, что бы ни чирикали спириты…

Стенать вслух было глупо, а медлить — тем более. Натянувфасонные перчатки из красной резины для мойки посуды — Виктуар был кое в чемподобен хозяйственной старой деве, — Данил присел на корточки и сноровистообыскал карманы покойника. Вывернул содержимое большого кожаного бумажника начистую сухую тарелку, начал было ворошить. Зло выдохнув сквозь зубы, раскрылалое удостоверение.

Лемке заглянул через плечо и благоразумно промолчал.

Капитан Картамыш Геннадий Зенонович, старший следователь.Комитет государственной безопасности Рутенской республики.

— Вляпались, а? — сказал Данил в пространство. — Это,конечно, может оказаться и липа, но опыт мне подсказывает, что не стоитособенно на эту версию полагаться. То-то ему удалось так легко выцарапатьпациента из самого непреклонного медицинского учреждения… Уходим, Капитан, втемпе уходим…

— Виктор?

— С собой берем. Пальчиков наших нигде остаться не могло,да, в конце концов, мои пальчики в квартире мотивированы, я же здесь бывалдопрежь совершенно легально… Ходу!