– Дочь шаньсэня?

– Она все еще дорога ему. Только ей по силам сразиться с ним, – я поддела пальцем клюв птички. – Это она – надежда Аланди, Эдан. Не ты. И не я.

Он наклонил голову набок.

– Ты говоришь так, будто восхищаешься ею.

– Так и есть, – признала я. – Беда в том, что леди Сарнай сбежала из дворца после того, как шаньсэнь напал на него. Даже если бы я знала, где ее искать, сомневаюсь, что она нам поможет.

Сделав глубокий вдох, я разгладила крылья своей тканевой птички, помявшиеся в кармане, и протянула ее Эдану.

– Можем воспользоваться этим, чтобы найти ее.

– Умно, – похвалил он, рассматривая мою работу. Его длинные пальцы провели по нитям, которые я вшила в крылья, и я догадалась, что он узнал нити из нашего зачарованного ковра.

Эдан задумчиво поднял густую бровь.

– Сложено на киятанский манер.

– Тебе знакомо? – удивилась я.

– Я много раз был в Кияте, – ответил он, – в молодости.

– Мне рассказали легенду о киятанской принцессе, которая сложила бумажных журавлей, чтобы найти братьев. Правда, моя птичка больше похожа на утку, чем на журавля…

– Или на феникса, – предложил Эдан. – Не аландийского, с орлиной головой и павлиньими перьями. В Нельронате у фениксов были пламенные крылья, и после гибели они возрождались из пепла. Я однажды поймал одного и повсюду возил его с собой – даже в Кияту, – пока он не улетел.

– Я думала, они миф. – Следующие слова застряли у меня в горле. – Сказки, как история Сиори. Я почти забыла ее. Как и того, кто рассказал ее мне.

– Тогда я расскажу тебе снова, – сказал Эдан, поглаживая меня по щеке. – Сегодня.

Моя кожа нагрелась от его прикосновений, и когда он подмигнул, я покраснела. Тканевая птичка ожила, и ее мягкие крылья защекотали мою ладонь.

– Найди леди Сарнай, – прошептала я. – Передай ей, что королевство в опасности и она нужна нам. Попроси ее встретиться с нами в Зимнем дворце.

Птичка заворошилась и махнула острым клювом в знак согласия. Затем я подняла руку, и она взмыла в небо.

Я наблюдала за ее полетом между деревьями, пока она не исчезла из виду.

Мы опоздали.

Весь Зимний дворец горел, его изогнутые крыши сияли огнем. Через изумрудные колонны и разрушенные сады сочился дым, небо – некогда лазурное, а ныне угольное – затянули темные тучи.

Леди Сарнай нигде не было.

Снедаемая отчаянием, я издалека прошлась демонским взглядом по дворцу и его окрестностям. Посмотрела на шлемы, сломанные копья, разбитые фонарики и пустые фляги. На улицах лежали трупы, в основном солдат: их пальцы покрылись мерцающим инеем, обувь и плащи украли местные жители, которые не могли позволить моральным принципам помешать им пережить эту зиму. Количество мертвых не превышало нескольких десятков.

– Где солдаты императора? – спросила я Эдана. – Он послал за армией, чтобы защитить Зимний дворец. Не могли же они просто исчезнуть!

Эдан помрачнел.

– Не знаю, ситара.

Ворота были заперты, за багряными створками мелькали тени. Стража шаньсэня.

– Нам придется перелететь через ворота.

Лицо Эдана в точности выражало его мысли по поводу использования моей демонской магии, но он поднял ореховый посох и обхватил меня за талию.

Я прыгнула в сторону дворца. Плащ развевался за моей спиной, язычки пламени облизывали подошву обуви, ветер опасно раздувал искры, выплясывающие внизу.

Я еще не наловчилась перемещаться как демон, поэтому не столько летела, сколько двигалась гигантскими прыжками. И все же, паря в небе среди птиц, я почти чувствовала себя одной из них. И в который раз задумалась, какой облик я приму, когда наконец поддамся проклятию Бандура.

– Демон! – воскликнули стражи шаньсэня, завидев нас. – И чародей!

В нашу сторону, быстрее, чем птицы, полетели стрелы – как крошечные кинжалы, рассекавшие небо и заставлявшие воздух петь. Я запаниковала и оступилась, пытаясь поднять нас выше.

– Лети дальше, ситара, – сказал Эдан. – Я позабочусь о стрелах.

При следующей атаке он поднял посох и пробормотал что-то себе под нос. Стрелы отскочили от невидимого щита.

– Ага, значит, у него еще осталась какая-то магия, – услышала я слова шаньсэня.

Человек не смог бы его расслышать сквозь треск огня, поглощающего Зимний дворец, или завывания зимнего ветра.

Но у демона чуткий слух и зоркий глаз. Какие бы шаньсэнь ни получил раны во время битвы в Осеннем дворце, они давно зажили. Он продолжил:

– Но Эдан, которого я знал, послал бы эти стрелы обратно в моих людей, увеличив их количество в десять раз и объяв пламенем. – Шаньсэнь повернулся к своим людям. – Отзовите атаку. Пусть подойдут ближе. Я хочу поговорить с демоном Ханюцзиня.

Залп стрел прекратился, и я преодолела ворота, обратившись дымом.

Затем посмотрела вниз на солдат шаньсэня. Во главе ехали его сыновья – их темные глаза были лишены милосердия, губы изгибались в пародии на отцовскую жестокую ухмылку. У старшего я заметила лук Сарнай и на секунду задумалась, каково было расти среди таких братьев. Они ни капли не были похожи на моих.

Позади ехали генералы шаньсэня и его баларские наемники. Солдаты держали мечи и стрелы наготове. Чего они ждали, что я сдамся?

Мои губы раздраженно поджались. Я могла сжечь их оружие дотла одной силой мысли!

Я приземлилась на каменный пол дворцового двора с таким громким стуком, что солдаты попятились. Их ряды разделились, и меня вышел поприветствовать шаньсэнь.

– Пришла молить о пощаде для своего императора, Майя Тамарин? – пророкотал он. – Он с нетерпением ждал твоего возвращения.

Значит, он еще жив.

Я задрала подбородок.

– Где мои отец с братом?

– Гиюрак говорит, что ты смогла воспротивиться зову, – продолжил шаньсэнь, игнорируя мой вопрос. Я гадала, знал ли он, что я также помешала Гиюрак призвать других демонов ему на помощь. Ее нигде не было. – Впечатляет. Я надеялся, что ты присоединишься к нам. Кстати, мое предложение все еще в силе. Прими его, и я позволю тебе воссоединиться с родными.

Его дружеский тон меня нервировал. На свадьбе он вел себя грубо и неприветливо. С другой стороны, сейчас он пытался переманить меня на свою сторону. Значит, шаньсэнь видел во мне угрозу.

И не зря. Я могла пронзить его грудь когтями и пролить кровь на присыпанную пеплом землю – и ни один страж не успел бы среагировать.

Если бы не папа с Кетоном, возможно, я так бы и поступила.

– Чародей, – перевел свое внимание шаньсэнь и изобразил небольшой поклон. – Я должен поблагодарить тебя за то, что ты нарушил свою клятву. У меня бы ничего не получилось, будь ты на стороне Ханюцзиня.