Шаньсэнь похитил мою семью. Папа с Кетоном… они даже не понимали, за что их схватили.

«Ответь на зов, Майя, – прохрипела Гиюрак, – или твоя семья поплатится».

Как мне поступить?

Если пойду, то сделаю шаньсэня сильнее, стану частью его демонской армии.

Но если Аланди падет, папа с Кетоном все равно умрут.

В моей голове лихорадочно проносились мысли. В нашу прошлую встречу с Гиюрак я пожертвовала платьем из солнца, чтобы одолеть ее.

Я сжала амулет. «Эти три платья – твое тело, твой разум и твое сердце», – сказал мастер Цыжин. Что со мной будет, если я потеряю разум?

Я знала, что скажет Эдан. Что лунное платье – это слишком большая жертва.

Но шаньсэнь призвал не только меня. Если даже у меня возникли трудности с тем, чтобы воспротивиться его обещаниям гибели и разрушений, то кто знал, сколько легионов демонов и призраков с радостью придут ему на помощь? Такая армия уничтожит войска императора.

У меня не оставалось выбора.

По-прежнему сжимая амулет, я вскочила на ноги. С пальцев стекал дым, и каждую секунду, что я противилась зову, мои внутренности больно сжимались. Но мне нужен был кинжал.

Долго искать не пришлось. Эдан почти догнал меня; он запыхался, его щеки раскраснелись от бега. Увидев меня, он что-то крикнул, но я не разобрала слов. Я была уже где-то далеко, застряв посредине между реальным миром и тьмой от зова шаньсэня.

Эдан был всего в сотне шагов от меня, но я не могла ждать. Отпустив амулет, я протянула к нему руку. Дым из моих пальцев быстро преодолел расстояние и сгустился, обвиваясь вокруг рукояти кинжала на поясе. В мгновение ока оружие прилетело ко мне в ладонь.

– Джин, – выдохнула я.

Кинжал выскользнул из ножен, и метеорит с шипением ожил. Его сила была так велика, что я чуть его не уронила. Даже держать рукоять было сродни прикосновению к горящим углям. Но я могла это вынести; должна была.

Я сжала амулет на своей груди.

– Помоги мне быть сильной, – подняв его к лицу, прошептала я. Если богиня луны слушала, возможно, она сжалится надо мной. – Помоги мне. Пожалуйста.

Хватило одной мысли, чтобы в последний раз призвать лунное платье из ореха. Его бледные лучи окутали меня, мерцающий шелк растекся по рукам. Манжеты и воротник замерцали бело-золотой нитью, вышитые мною цветы и облака сверкали, как крошечные кристаллы. Я купалась в его свете, и на мои глаза навернулись слезы – слезы луны.

Прежде чем я успела передумать, я замахнулась кинжалом и пронзила сердце платья. Его серебристые ленты расплелись и заплясали вокруг меня, когда я провела кинжалом вниз к подолу юбки, разрезая свое творение пополам.

В отличие от платья из солнца, чья смерть была свирепой и пламенной, платье из луны оставалось безмятежным. Мое горло сжалось от сожаления и остатки слез скатились по лицу, когда, наконец, я подкинула его клочья в воздух.

«Амана, – взмолилась я, наблюдая, как платье задевает облака и его лучи озаряют небо. – Если ты слышишь меня, я возвращаю тебе слезы луны. В ответ я прошу, чтобы ты разорвала связывающие меня – и всех демонов – путы, которые заставляют нас явиться на зов шаньсэня. Дай мне сил остаться Майей – хотя бы на то время, что потребуется, чтобы помочь Аланди».

Как только моя молитва закончилась, слезы луны исчезли в яркой вспышке света.

Зов внезапно оборвался. Шаньсэнь и Гиюрак замолчали.

Я сжала амулет, чувствуя головокружение. Сегодня мне удалось победить шаньсэня, но ужасной ценой.

«У меня все еще есть одно платье, – напомнила я себе. – Самое могущественное: кровь звезд. Мое сердце».

Хватит ли этого, чтобы спасти семью и Аланди?

– Майя, Майя! – По лесу в мою сторону бежал юноша, тяжело дыша. Он накинул свой плащ мне на плечи и погладил меня по волосам. – Все хорошо. Он не может тебя забрать.

– Слезы луны отвечали за мой разум, – пробормотала я. – И я потеряла его. Мои воспоминания, мои…

– Тогда я тебе напомню. Ты же по-прежнему помнишь меня, верно?

Он встал ко мне нос к носу. Его глаза были голубыми, как вода. Как мерцающее море у… я видела его, но не могла вспомнить название.

Я прищурилась. Лицо юноши казалось знакомым, но я не помнила откуда.

Он поцеловал меня, и его губы были такими теплыми и нежными, как лучи солнца, падавшие на мою спину.

Эдан. Безымянный юноша, у которого, однако, тысяча имен. Юноша, чьи руки были запятнаны кровью звезд. Воспоминания о нем постепенно возвращались.

А вот другие, напротив, исчезали. Мои самые дорогие воспоминания будто выхватили у меня из головы, чтобы их потеря причинила мне наибольшую боль. Как бы я ни старалась, я больше не могла вспомнить синеву вод, у которых выросла, сказки о матросах и морских драконах, которые рассказывал мне брат. Когда-то их было трое. Какой из них смеялся, подстрекая меня отправиться с ним на приключение в город? Какой из них кривовато, озорно улыбался всякий раз, когда ему удавалось уговорить меня выполнить его работу по хозяйству?

– Мои отец и брат… – отрешенно начала я. – Шаньсэнь захватил их в плен.

– Тогда мы должны пойти за ними.

Я покачала головой.

– Я пойду. – Я выпрямилась, и вслед за мной потянулись струйки дыма. – У меня есть магия. У тебя – нет.

Эдан вздрогнул от этого напоминания.

– У меня ее достаточно. Этого и хочет шаньсэнь. Чтобы ты одичала от горя и злости.

У меня сперло дыхание. Когда я попыталась представить лица отца и брата, они выглядели размыто, словно по ним провели влажной кистью. С тем же успехом они могли быть незнакомцами, но я знала, что должна их спасти.

– Если хочешь вызволить их, – сказал Эдан, – то должна придумать план, как перед полетом в Лапзур. Позволь мне научить тебя пользоваться твоей магией. Магией здесь. – Он показал на амулет, а затем прижал пальцы к моей груди. – И магией здесь.

– Как? Вряд ли это возможно.

– Ты должна контролировать свой гнев. Он будет расти с каждым днем, как и говорил мастер Цыжин, питаясь твоей жаждой отмщения. Чем больше ты будешь ему поддаваться, тем быстрее забудешь себя. Тем быстрее обратишься.

По моему телу курсировала ярость, но я вняла голосу разума Эдана.

– Ты прав, – наконец сказала я.

Затем потянулась в карман, пытаясь найти тканевую птичку, которую положила туда несколько дней назад.

– Одни мы не справимся, Эдан. У шаньсэня тысячная армия и Гиюрак. Возможно, и другие демоны.

Я замолчала; на языке крутилось имя, которое никак не хотело вспоминаться. Оно принадлежало кому-то важному – кому-то, кто принесет надежду.

– Леди Сарнай, – выпалила я, пока ее имя не ускользнуло от меня. – Нам нужно найти леди Сарнай.