Я повернулась к шаньсэню.

– Освободите их.

Гиюрак фыркнула.

– Или что?

– Или я убью вас, – отчеканила я ледяным тоном.

В ее глазах заплясала смешинка. Над нижней губой выросли острые тигриные клыки. Она направилась в мою сторону, мышцы на ее руках и ногах раздулись. На ее фоне я выглядела как карлик.

– С радостью погляжу, как ты исполнишь свою угрозу.

– Не надо. – Эдан предостерегающе коснулся моей руки. – Если пойдешь этой дорогой…

Ему не было необходимости заканчивать предложение. Я знала, что он имел в виду. Если поведусь на подстрекания Гиюрак, то подчинюсь жажде отмщения своего демона.

Я стану такой же, как она.

Но как же мне хотелось отомстить…

Игнорируя демона, я повернулась к шаньсэню.

– Отпустите их.

– Ты испытываешь мое терпение, портной. Я дал тебе возможность присоединиться к нам. Тебе хватило глупости отказаться. – Он кивнул Гиюрак, чьи глаза потемнели от жажды крови. – Убей их.

Мое сердце подскочило к горлу, и, подавив крик, я набросилась на Гиюрак прежде, чем она успела подойти к папе и Кетону. Она с легкостью блокировала удар и отшвырнула меня в сторону.

Меня еще никогда не били с такой силой, даже Бандур. Я вся скрючилась, мои нервные окончания взвыли, колени никак не разгибались. Гиюрак рассмеялась, глядя на мои попытки прийти в чувство.

– Жалкое зрелище. Но не волнуйся, я подарю им быструю смерть.

Я зажмурилась и вспомнила гибель Ханюцзиня – Гиюрак так быстро перерезала ему горло, что он даже не понял, что произошло, пока из рваной раны на шее не потекла кровь, лишая его лицо красок и тело – жизни.

Я не позволю, чтобы подобное произошло с папой и Кетоном.

Оттолкнувшись от земли, я прыгнула на демона со спины и обхватила руками за шею.

Гиюрак покачнулась, извернулась и взмыла в воздух, чтобы скинуть меня. Я цеплялась за нее что есть мочи, впиваясь ногтями в шею и грудь. Ее кожа была ледяной, кости – твердыми, как железо. Одним богам известно, давали ли мои попытки хоть какой-нибудь результат.

Приземлившись, Гиюрак побежала в костер, который по-прежнему горел посреди площади. Она ходила через него снова и снова в надежде, что жар прогонит меня, но я ничего не чувствовала. Огонь щекотал мою кожу и подпалил тунику сзади, но это все, что он смог мне сделать.

А вот Гиюрак не могла похвастаться такой неуязвимостью – языки пламени обжигали ее человеческую плоть. Я видела боль на ее лице, когда она плотно сжала губы, несмотря на клыки. Другие демоны были восприимчивы к огню? Я изумленно вспомнила, что Бандур часто путешествовал посредством огня, но в человеческом облике – никогда.

Осознав, что ее попытки тщетны, Гиюрак осклабилась.

– Возможно, ты не так проста, как я думала.

Она упала на спину, и мне пришлось отпрыгнуть в сторону, чтобы меня не раздавило. Я больно упала на бок, ребра заныли при приземлении. Гиюрак кинулась за мной, и, перекатившись к костру, я схватила горящую палку и замахнулась ей в лицо.

Искры от дерева брызнули ей в глаза, и, издав тигриный рев, она вытянула руки для новой атаки. Я пригнулась и толкнула Гиюрак в костер.

Мимо меня пронеслась серебристо-голубая дуга – Эдан достал метеоритный кинжал. Он побежал к огню и вонзил клинок в грудь демона.

Гиюрак закричала, ее тело сжалось от боли. Превратившись в вихрь из дыма, она вернулась в амулет шаньсэня.

Но на этом битва не закончилась. Нас окружали сотни солдат. Я мрачно повернулась к ним. У нас с Эданом не было шансов против такого количества врагов, но я сделаю все возможное, чтобы освободить папу с Кетоном.

– Убейте пленников! – крикнул шаньсэнь сыновьям.

В воздух поднялись луки, стрелы нацелились на моих родных. Охваченная ужасом, я прыгнула перед ними, создавая живой щит.

Как вдруг ладонь сына шаньсэня пронзила знакомая алая стрела. После этого прилетели еще две стрелы, пока все три сына не упали на землю с тяжелыми ранами.

«Неужели?» Я вытянула шею, выискивая Сарнай.

Через ворота ворвались лошади и поскакали мимо огня, поднимая копытами угли и пепел. В воздухе замелькало еще больше алых стрел, раздались крики – последние звуки солдат перед смертью.

Люди шаньсэня отвлеклись, и я спешно повела папу с Кетоном в угол, подальше от боя.

Затем начала снимать мешки с их лиц, но в последний момент передумала. Я не хотела, чтобы они видели меня такой, – скорее демоном, нежели девушкой.

– Стойте здесь, – сказала я, положив руки на их плечи. – Тут вы в безопасности.

– Майя? – позвал отец. – Это ты?

Я закусила губу и промолчала. Когда он произнес это имя, мое сердце почти защемило. На секунду я почувствовала намек на тоску, но чувство быстро прошло.

Повернувшись к разразившейся битве, я обнаружила леди Сарнай с лордом Синой, окруженных небольшим батальоном воинов.

Раньше мне не доводилось видеть леди Сарнай в бою. Она была быстрее любого мужчины и такой же сильной. Ни один из солдат шаньсэня не мог сравниться с ней в мастерстве стрельбы из лука; она пристрелила дюжину врагов, расчищая путь лорду Сине, чтобы тот мог атаковать ее отца.

Но, наделенный силой демона, шаньсэнь с легкостью одолел своего бывшего излюбленного воина. Он сломал копье Сины пополам, швырнул мужчину в крепостную стену и издал ликующий рев, как тигр.

Я нашла взглядом амулет, раскачивавшийся над его броней. Обсидиан заблестел от магии Гиюрак, и я испуганно догадалась, что сейчас будет.

Шаньсэнь повернулся к дочери, которая направлялась к нему с поднятым луком.

Уронив сломанное копье лорда Сины, он развел руки, словно подначивая ее к нападению. Дождавшись, когда между ними будет шагов двадцать, он коснулся амулета… и слился с Гиюрак, превращаясь в тигра, его человеческая кожа поросла белой шерстью.

Я уже видела, как он превращался, а вот леди Сарнай была к такому не готова. Натянув поводья, она пригнулась, группируясь перед атакой отца.

Нужно было что-то делать! Но я находилась в другой части площади – слишком далеко, чтобы помочь.

Двигаясь с непостижимой скоростью, тигр набросился на нее. Ее лошадь заржала, и леди Сарнай выпала из седла, исчезая из виду. Большинство воинов умерло бы на месте, и сначала я испугалась, что именно такая судьба постигла Сарнай. Но затем она вновь показалась, борясь с тигром голыми руками.

Шаньсэнь поднял когти к ее горлу.

«Стойте! – мысленно крикнула ему я. – Она – ваша дочь! Это вы научили ее драться».

В его глазах промелькнула неуверенность. Шаньсэнь зарычал, но прислушался.