— Доблесть Рыцарей Храма стала легендой.

— А что это за объезд, Доми? Редко я встречал воиновПелои так далеко на западе.

— Да, обычно мы кочуем у восточных границ, —согласился Кринк, отрывая огромный кусок баранины белыми крепкимизубами. — Но за последние несколько поколений земохи все время пытаютсяпроникнуть в западную Пелозию. Так что теперь король платит золотую полукронуза уши каждого убитого земоха. Это легкий способ добывать деньги.

— А что, король требует сразу оба уха?

— Нет, только правое. Так что саблей приходитсяработать очень аккуратно, иначе потеряешь вознаграждение из-за одногонеосторожного удара. Недавно мы напали на большой отряд земохов у самой границыи расправились с некоторыми из них, но все же они по большей части убежали. Онипошли куда-то сюда и некоторые из них были ранены, а кровь оставляет хорошийслед. Мы нагоним их и соберем их уши — и золото, это вопрос времени.

— Я думаю, что смогу немного помочь тебе, друг, —широко ухмыльнулся Тиниэн. — В последний день мы пару раз видели большойотряд земохов у нас в тылу. Может быть это как раз те, которых вы преследуете?Хотя в любом случае — уши есть уши, золото есть золото.

Кринк довольно рассмеялся.

— Это верно, друг Тиниэн, — согласился он. —Кто знает, может быть там нас ждут не один, а два кошеля золота. Не знаешь литы, сколько из там?

— Примерно четыре десятка. Они идут по этой же дороге.

— Здесь они остановятся, — по волчьи ухмыльнулсяКринк. — Судьба свела нас в счастливый день, сэр Тиниэн, по крайней мередля меня. Не перейдем ли мы дорогу вам? Почему бы вам и вашим друзьям неразвернуться и не собрать их уши?

— Нас не особенно заботит эта награда, Доми, —сознался Тиниэн. Мы едем по церковному делу чрезвычайной важности. Кроме того,даже если мы получим вознаграждение, то по уставу Ордена мы должны будемпередать его Церкви. И какой-нибудь бездельник аббат будет наживаться на нашемпоте, а я не хочу работать на человека, который не потрудился честно не одногодня в своей жизни, а только обирает окрестных крестьян да собирает требы. Ужлучше я дам честно заработать своему другу.

Кринк порывисто обнял дейранца.

— Брат мой, — воскликнул он, — ты истинныйдруг! Большая честь для меня разделить трапезу с тобой.

— Большая честь для меня встретить тебя, Доми.

Кринк вытер пальцы о кожаные штаны.

— Хорошо, — сказал он. — Пора уж и в путь.Медленными шагами не накормишь себя, — он сделал паузу. — Ты уверен,что не хочешь-таки продать этого мальчика?

— Он сын моего друга, — ответил Тиниэн. — Ябы не прочь отделаться от мальчишки, но дружба священна.

— Да, я понимаю, друг Тиниэн, — Кринкпоклонился. — Помяни меня в своих молитвах, сэр Рыцарь, — онсвистнул, его лошадь сорвалась с места и он единым духом взлетел в седло ужескачущего жеребца.

Улэф подошел к Тиниэну и с уважением пожал ему руку.

— Ты был просто неподражаем, Тиниэн.

— Это была честная сделка, — скромно ответилдейранец. — Мы избавляемся от земохов, а Кринк получает их уши. Никакаясделка не может называться честной, если обе стороны не получают желаемого.

— Чрезвычайно верно подмечено, друг мой. Только яникогда не слышал, что бы платили ушами — обычно головами.

— Уши меньше и легче, — серьезно заметилТиниэн, — и не глазеют на тебя всякий раз, когда ты открываешь седельнуюсуму.

— Послушайте, господа воители! — едко сказалаСефрения. — Между прочим с нами дети.

— Прости, матушка, — поспешно извинился Улэф.Сефрения пробормотала что-то по-стирикски, и Спархок был уверен, что это вовсене салонная фраза.

— Кто это все-таки такие? — спросил Бевьер, глядявслед скачущим на юг всадникам.

— Они из племени Пелои, — ответил Тиниэн. —Кочующие табунщики. Они первыми из эленийцев пришли в эти края, по ним названокоролевство Пелозия.

— Они действительно так свирепы, как кажутся?

— Даже более того. Именно из-за них, из-за ихприсутствия на границе, Отт вторгся в Лэморканд, а не в Пелозию. Никто вздравом уме не решится воевать с Пелои.

На следующий день, к вечеру они увидели впереди воднуюравнину озера Вэнн, большого, но мелкого, окруженного на много миль вокругторфяными болотами. Вода в нем была полна торфяной мути, делающей еетемно-коричневой, а берега и дно — топкими и размытыми.

Флют казалось была странно взволнована, и, когда палаткаСефрении была поставлена, скользнула внутрь и весь вечер отказывалась выйтинаружу.

— Что-то с ней случилось? — спросил СефрениюСпархок, невольно трогая перстень на пальце левой руки. Весь вечер его неоставляло впечатление, что его родовое кольцо пульсирует, сжимаясь и разжимаясьвокруг пальца.

— Вот сейчас я действительно не понимаю, —нахмурилась Сефрения. — Похоже она чего-то боится.

Когда все поели, Сефрения понесла ужин в палатку для Флют, аСпархок как следует расспросил своих раненных друзей. Они, конечно, заверялиего в своем прекрасном самочувствии, но он не очень-то им доверял.

— Ну хорошо, — сдался он наконец. — Завтра выполучите свои доспехи и мы поедем рысью. И никакого галопа, никакой спешки, и,если мы попадем в переделку, старайтесь держаться позади, пока дело не приметсерьезный оборот.

— Он прямо как старая мамаша-наседка, — сказалКелтэн Тиниэну.

— Если он выкопает червяка, тебе придется съестьего, — ответил тот.

— Благодарю покорно, друг мой, но я уже поужинал.

Спархок молча отправился спать.

Наступила полночь, в небе ярко светила луна. Спархокподскочил на своем одеяле, разбуженный раздавшимся в ночи ревом.

— Спархок! — услышал он крик Улэфа рядом спалаткой, — поднимай остальных, быстро!

Спархок быстро растолкал Келтэна и натянул кольчугу. Схвативмеч он выскочил из палатки. Он быстро оглянулся вокруг и увидел, что остальныхподнимать уже не надо — все высыпали из палаток и спешно вооружались.

Улэф пристально вглядывался в темноту на краю лагеря сощитом и топором наготове.

Спархок подошел к нему.

— Что это? — тихо спросил он, — что это зазвуки?