потом, как бы, руку набьёшь, будешь четыре передачи за день месить! Делаем ещё две, и с Нового года в сетке! А сейчас все в баню! Там уже накрыто!

– Я домой, – помотала головой Валя.

– Отдыхай. Целую крепко, твоя репка! – согласилась Ада и повернулась к Соне: – Едем в баню, а Лебёдка должна восстановиться. Вик, ты с нами?

– На кипиш как на дискотеку! – радостно вскочила Вика.

От передачи остался неприятный осадок. Валю и прежде бесило, с каким пренебрежением Ада относится к простодушным, одной из которых Валя была ещё совсем недавно. И теперь, чтоб не стать соучастницей этого пренебрежения, придётся научиться переигрывать Аду на съёмочной площадке.

Для этого надо прочитать много книг, научиться понимать всё, что написано в сценарии, и говорить так, чтобы её было слышно за хрустом монтажных ножниц. Виктор любил повторять: «Хочу быть частью решения, а не частью проблемы». Казалось, он играет словами, теперь это было и про Валю. Съёмка вынула из Вали все силы, она заснула, не дождавшись Вики.

Утром в дверь позвонили, когда Вика мирно сопела во сне, а мать уехала на Черёмушкинский рынок. Шарик что было мочи кинулся к входной двери, а Валя накинула халат и потихоньку открыла. В прихожую ворвалась Соня, за ней Юкка.

– Ох, рыбонька! Перепсиховала я вчера, будто ты на трапеции без страховки! – Она прижала Валю к себе и таращилась на неё, словно видела впервые. – Ну, звезда! Чистая Опра!

– Что такое «опра»? – не поняла Валя, затолкав их в кухню.

– Такая американская ведущая.

– Перестань ты, Сонь. Как сказала бы Юлия Измайловна, не раскрыли тему.

– Рыбонька, телевидение не для раскрытия темы, а чтоб интересные люди обсуждали интересные проблемы за интересные деньги.

– Неправда. В Москве ещё как-то мозгами шевелят, а в глубинке все как дети, – возразила Валя.

– И ты решила их спасти? – удивилась Соня.

– Мой духовный руководитель говорил, буддийский монах даёт клятву спасти все живые существа, сколько бы их не было. Не хочу, чтоб на моей совести были дети, ушедшие в секты.

– Это есть правильно, – вмешался Юкка, изумленно разглядывая крохотную кухню, он ведь никогда не бывал в хрущёвках. – В России всё есть невзвешенно. В Финляндии всё взвешенно, и телевидение взвешенно. Если священник и юрист делают война, в стране есть большие проблемы.

– Опаньки! Какая туса! – засунулась в дверь Вика в халате. – А как мы вчера тушки попарили?

– Ой, рыбонька! Метнулись за город. Там забор почти кремлёвский, за ним особняк с толстыми мужиками! – начала взахлеб рассказывать Соня. – Всё по гамбургскому счёту! Ада для них бог и царь. В подвале натуральный мраморный бассейн. Юкка, как спец по мрамору, сказал – самый дорогой мрамор! У него челюсть отвисла, в своей Чухонке такого шика не видел!

– Финны не имеют любовь бросать деньги на глупый роскошь, – поправил её Юкка.

– Я сама такое только в кино про голливудских миллионеров видела. Девушки в купальниках ходят с подносами: напитки, икра, мидии, устрицы…

– Рудольф это любит, – кивнула Валя.

– А в углу бассейна музыканты в парчовых пиджаках играют «Прощание славянки»! Короче, мафия! Ада завернулась в простыню при своих габаритах и потащила в парную кабинку художника, который к тебе клеился.

– Это её любовник, – уточнила Валя.

– Уважаю! Куда сегодня едем? Мне в шесть надо в машине масло поменять, остальное время – свободна как птица, – цокнула языком Соня, и все тактично промолчали, понимая, что означает конструкция «поменять масло».

Вика заметила торчащую из Сониной сумки газету:

– Где голубарьскую газету купили?

– Что значит голубарьскую?

– Голубые для себя издают!

– У вас разрешили голубых? – не поверила своим ушам Соня. – Нам её парень прямо у дома предложил купить! Настоящая демократия! И чего я уехала? Если рыбонька стала звездой, я бы вообще стала…

– Владычицей морскою! – подсказала Вика.

И все засмеялись, включая Юкку, совершенно не понявшего, что это значит.

– Когда твоя Ада в Останкине сумку с баблом распахнула, я охренела. Мой расстрелянный шеф-бандит также сумку набивал пачками денег, только рублёвыми. Ада – совсем другой уровень, и вообще баба с яйцами.

– Между прочим, сценарий колбасила я! – напомнила Вика.

И все стали хвалить её и обнимать. Потом Соня потащила всех в музеи Кремля, провезла по центровым набережным и стала поторапливаться «менять масло». Оставила Юкку, Валю, Вику и двинулась в сторону отделения милиции, где во второй половине дня можно было разыскать пустой кабинет.

– Хочу его всеми имеющимися отверстиями, – шептала она Вале на ухо. – На смачном ментовском столе, засыпанном протоколами!

Валю раздражал Сонин загул, но она не знала, какими словами об этом поговорить, чтоб снова не поссориться. Тем более что сама была не в лучшей форме, вторая передача выбила почву из-под ног.

– Хватит параноить! Ты нереально крута! – возразила Вика в ответ на это признание.

Но Валя настолько не находила себе места, что даже написала на пейджер Льву Андроновичу, хоть и стеснялась тревожить его без особой нужды. Он назначил встречу в кафе «Марика» на Петровке, словно каждый раз знакомил Валю с новым куском города. И она опять не сразу узнала его в человеке в бейсболке, тёмных очках и джинсовом костюме.

– Здесь один из лучших кофе в городе и моё любимое пирожное «Ева».

– Мне только чай. – Вале всегда было неудобно, что Лев Андронович платит за неё. – А чем вы сейчас занимаетесь?

– Металлом. Страну может спасти только крупное производство. Астропрогноз гарантирует, что с 2000 года в России всё начнёт устаканиваться, – сказал он каким-то очень менеджерским голосом. – А как вы?

– Отсняли вторую передачу. Сижу как манекен, и отказаться уже не могу из-за девочки.

Ему принесли кофе, ей – чай, а ещё блюдо пирожных, посыпанных арахисом.

– Про что передача? – спросил Лев Андронович. – Ешьте пирожные, здесь их прекрасно делают.

– Первая про Славу Зайцева, вторая про секты и РПЦ. Половину слов в сценарии не понимаю, – Валя стала, торопясь, пересказывать передачу.

– Из всех телеведущих это волнует только вас, – ответил он практически Сониными словами.

– Была б дурой, думала б, вот счастье, но вы сами учили, запустишь чёрный бумеранг, обратно он не вернётся белым. А Рудольф на это плевать.

– Не вздумайте бросать. Это всё равно как слабаки считают, что лучший выход из российского экономического кризиса – «Шереметьево-2».

– Мне скоро сорок. Может, пойти учиться? Но как выкроить время?

– Везде, где учат для работы в СМИ, преподают стопроцентно убитые люди, – покачал он головой. – По сравнению с ними Рудольф хотя бы талантлива.

– Скажите, что мне дальше делать? – взмолилась Валя.

– Валентина, я в своё время получил возможность ездить по разным странам и там учиться. Мне тогда крышу снесло, думал, вернусь –