Я взяла его за руку. Что еще я могла сделать? Измениться для него? Рада, если бы смогла, но не могу. Бросить его? Сердце защемило только от одной мысли. Тоже не вариант! Я вздохнула.

— Ему не нравится вся наша деревня, не так ли? — серьезным голосом спрашивал отец. Он не злился. Интересно.

— Да, Вы правы. К вашей деревне он относится с нескрываемым недоверием. Мое решение он не поддержал, — ответил Маркус.

Разговор получался очень даже откровенным. Специально он так поступал или спонтанно, под влиянием моего отца?

— Печально. И что ты решил по этому поводу? Неужели, пойдешь против воли отца? Без отцовского благословения?

— У нас с отцом всегда были отношения не очень. Но с каждым годом становятся только хуже. Думаю, что он будет вынужден принять мою женитьбу. Только вот обвенчаться здесь не получится, священник то у нас один.

— Печально, — снова повторил отец. Видимо, он не мог найти выхода. Надо сказать, что и мне решение в голову не приходило.

Далее весь разговор был посвящен перебиранию вариантов. В конце концов мама взяла верх. Она считала не правильным и не пристойным играть свадьбу дочери где-то в другом месте, только из-за того, что отец жениха не дает своего благословения. Да и получить его одобрение было необходимым.

Не правильно как-то начинать семейную жизнь с распрей. Таким образом, мужчины решили поговорить с отцом Бобом наедине.

На следующий день ближе к обеду отец отправился в город, оставив меня дома. Разговор обещал быть напряженным…

Единственный телефон в деревне разразился звоном больше чем через три часа после его отъезда. Все это время я переживала и не находила себе места.

Вечером, после отъезда Маркуса, отец сообщил мне, что свадьбы не будет до тех пор, пока священник не даст своего согласия. А это значит, что сейчас решалась моя судьба, моя жизнь.

Сейчас это ужасный человек решал быть или не быть нам с Маркусом счастливыми. Боюсь, что даже если моему отцу не удастся этот разговор, Маркус сам все решит. Он уже шепнул мне на ухо позавчера, что в Лас-Вегасе женят и без согласия родителей. И что-то мне все больше подсказывало, что так оно и будет.

Мама, Дорджест и Фрост были со мной дома. Телефон звенел на почте. Чувствуя, что звонить сейчас может только отец, я ринулась вперед. Я схватила телефонную трубку даже раньше телеграфистки.

— Алло? — прокричала я. Отец вздохнул на том конце провода.

— Ламия. Слушай меня внимательно, дочь! Сейчас мы с Маркусом и его отцом направляемся в деревню. Он пожелал освятить ее и изгнать бесов, — прокашлялся отец.

Видимо, ему было смешно от такого предложения, но священник есть священник. Он верит, что наши жители одержимые злым духом и хочет его изгнать. Конечно, ради меня отец согласился на эту бесполезную процедуру.

История уже знавала случаи экзорцизма оборотней, как понимаете, ничего из этого не вышло. Нашему здоровью такая процедура ни чем не грозила. А вот нашей тайне…

Священник спокойно мог заметить странности нашей деревушки, это не говоря о том, что любой ребенок может что-нибудь сказать лишнее.

Для посещения деревни кем-то из людей, претендующих на место второй половинки оборотня, как Маркуса, детей оставляли дома и тщательно готовились. Вот и сейчас мне предстояло провернуть процедуру подготовки.

Отец четко отдавал приказания. Я запоминала. Не успела трубка оказаться на аппарате, как я уже мчалась к Дорджесту, который мне мог помочь. И я не ошиблась.

Он тут же экстренно собрал жителей и предупредил о госте, особенном госте. Многие выразили беспокойство, но Дорджест уверил, что вождь знает, что делает и обсуждать его приказания не следует. Шум был прекращен и все занялись делами.

Тут же была несколько раз проверена защита казила, поскольку из всего странного в нашей деревне, именно он самый странный. Дорожка, ведущая к тренировочным площадкам замаскирована, и все подобное. Суета. Только Грегор недовольно бурчал себе под нос.

— Только ты могла навлечь на деревню священника! Только ты умудрилась влюбиться в сына священника! Что будет дальше?

А я тоже много чего имела ему сказать, но поднимать себе нервы перед таким гостем не следовало. Я сдержалась из последних сил. Его жена, к слову, сидела дома почти постоянно.

Через сорок минут машина прибыла. Передняя пассажирская дверца открылась, и показался Маркус. Он был напряжен, скулы его двигались. Идея отца ему не нравилась. Он быстро нашел меня и улыбнулся, хотя и натянуто.

Из-за руля вышел собранный и серьезный отец, хотя на лице был оттенок непринужденности. Настоящее его настроение я чувствовала по запаху и взгляду, который быстро пробежался по присутствующим и обстановке. Видимо, не найдя ничего страшного, он протянул руку к ручке задней двери. Но открыть он ее не успел.

Священник самостоятельно открыл ее и показался жителям.

На протяжении многих лет, которые наш клан живет здесь, священника эта земля не видывала. Меня обдало волной неприязни, недоверия и ненависти. Его предвзятое отношение невозможно изменить, просто освятив деревню. Это глупо!

Леденящий душу взгляд прошел по всем и каждому жителю деревни, которые осмелились выйти на площадь. В руках священник держал достаточно громоздкий чемодан, который он положил на багажник автомобиля.

— Начитайте! Или Вы хотите для начала пообщаться с Ламией или жителями? — твердо произнес отец.

В его тоне чувствовалось напряжение. Мельком он взглянул на меня, а потом на Маркуса. Что он хотел в нас увидеть? Уверенность? Решимость? Смотря относительно чего! Бракосочетания да! Экзорцизма нет!

Священник медлил. Он переводил взгляд с отца на меня и обратно. На сына он не взглянул даже.

Дыхание у меня перехватило от этого кошмарного взгляда. Недостаток воздуха на этот раз приносил ощутимую боль, но сделать вдох я не решалась. Я терпела. Отвести взгляд от этого лица я тоже не могла.

С одной стороны, не прилично, ведь именно из-за меня он оказался здесь. Но с другой стороны, отец всегда учил смотреть на врага прямым взглядом. А у меня этот человек вызывал именно такие эмоции.

Вот священник определился и открыл свой чемодан. Из него он вынул какие-то приспособления, спички, ладан и что-то еще. Что-то бурча себе под нос, иногда воспевая, повышая голос до визга, он пел и читал молитвы.

Он потребовал впустить его в каждый дом. Отец с Дорджестом переглянулись, тот кивнул ему и тихо ретировался. Отец же в это время предложил начать со своего дома.

Священник хмыкнул, но согласно прошествовал в дом. У меня же было ощущение, что ему хочется поплевать на наши дома, крестясь с криками «Свят, свят, свят»!

Таким образом, он побывал везде. Жители были не в восторге, но молча сносили это безобразие. Вот достанется мне потом от них!