– Ага, понятно, – сказал Парабар, когда они расположились на ночёвку в другом месте. – Там всё замедлено. Соединения серы токсичны, ну то есть ядовиты для живых существ. Тамошние бедолаги привыкли ими питаться, но токсичные соединения плохо действуют на нервную систему – замедляют скорость проведения нервного импульса. Поэтому олениды плохо соображают и такие медлительные. И поэтому же местные полихеты и онихофоры, услышав заклинание, долго не могли сообразить, что оно означает. А когда заклинание перестало действовать, они долго не могли понять, как им отстать от Пипа.

– Слушай, ты что-то здорово болтаешь, уже отдохнул, да? А то вставай на первую стражу, – предложил Пип.

– Нет, я сплю, это я во сне рассуждаю, – и Парабар замер. Шумар уже давно спал, вымотанный до предела. Пип устроился сторожить, вспоминал последние события и подводил итоги: абсолютно ничего поход к оленидам не дал. А он так на него надеялся! Что-то он сделал не так, где-то была ошибка.

Пип не знал, как им невероятно повезло, когда червячки вынудили их сменить место ночёвки. Потому что как раз там, где они расположились в первый раз, был вход во временную петлю – ту самую, от которой предостерегал Старший одонт с тремя золотыми шипами. Петля была старая и от старости барахлила. Если бы ребята не уплыли от червячков, они проснулись бы через полтора-два миллиона лет, когда Великое Ордовикское Оледенение уже захватило эти земли. Очнулись бы они вмороженными в толщу льда* и, конечно, погибли бы. А если бы старенькая и неисправная петля сглючила, то она могла выкинуть Пипа, Парабара и Шумара в любое море любого времени. Может, в какое-нибудь Эгейское море, где в это время как раз плавал бы автор. И трилобиты поведали бы эту историю автору, а он написал бы эту книжку… Нет-нет, этого не было, потому что говорят, что временных петель не бывает. К тому же автор очень плохо знает древнетрилобитское наречие ордовикского периода.

Глава 42

Пейзаж с Макаром, улетающим в бесконечность

Они плыли на юго-восток вот уже много парваров. Холод усиливался и ощущался даже сквозь защитную пленку. Зато с дыханием проблем не стало: кислород хорошо растворяется в холодной воде, да и глубина заметно уменьшилась. Так что трилобиты с наслаждением вдыхали живительный кислород всеми ногами. И еды прибавилось: куча планктонной мелочи вилась в воде и копошилась в иле. Зря Рыжик пугал здешними местами – по сравнению с Черными Курильщиками всё казалось чудесным. Правда, холодно, очень холодно. Через пару светов Пит и его друзья уже не могли плыть быстро – вся энергия уходила на обогрев, лапки ели шевелились.

Пип боялся, что они не найдут обитаемых мест. Но стоило забраться подальше на восток и подключить к зрению Силу, как Пип начинал различать вдали две расщелины и между ними длинную просторную долину, которую они видели сверху, с карниза стены одонтов. Долина была явно населена. Своим невероятным зрением, изменённым Силой, Пип видел какие-то крутящиеся огненные спирали, приземистые трёхзубцовые башни, полукруглые длинные ангары с синими крышами, плоских четырёхугольных чудовищ с четырьмя головами (по одной на каждом углу), но не злых, а явно домашних. Их гоняли по долине тудасюда с неизвестными целями трилобиты вполне обычного вида. Пип уже привык к своеобразию своего зрения и понимал, что ни спиралей, и башен, ни тем более ручных четырёхголовиков на самом деле не существует. А трилобиты, скорее всего, реальны, и это именно те, к кому они шли, чтобы разузнать, как выжить в холоде.

Ещё пара ночёвок – и они выплыли к долине Холода. Конечно, никаких башен и светящихся спиралей. Местные трилобиты жили в обычных норках, даже ничем не украшенных: ни арок, ни узорчатых надстроек, дырка в иле и всё. И сами они были обычные – овальные, размером чуть побольше одонтов, с маленькими глазками и шипом на пигидии. Вокруг города не было ни охраны, ни стены, как у одонтов, да и города не было, и даже на деревню было не похоже – норки в иле, и всё.

– Ого! – услышали они. – Неженки пришли!

Пип обернулся. Два трилобита из местных остановились и рассматривали их с интересом.

– Неужели настоящие неженки? Чудеса. Ребята, дайте на себя посмотреть. Вы ведь из теплых краев?

– Ну да, – ответил Пип. – Я Пип из рода Глазастых Пловцов Опипетеров, это – Парабар из рода Парабарандия, а это Шумар из рода Шумардия. А вы кто?

– Вежливые, – заметил один местный другому. – Нет, у нас всё проще. Я Мак, а вот он Макар. Мы все тут Макронасписы*. Вы заблудились что ли? А наши Старшие говорят, что неженки к нам не могут прийти, сразу замерзнут.

– Это мы что-ли неженки? – дошло до Парбара. – Да я тебя…

– Тихо-тихо, – прервал его Пип. – Ребята не хотели нас обидеть, это просто название, а не оскорбление, Не так ли?

– Неженками мы называем всех трилобитов, которые живут в теплых краях, – подтвердил Мак. – Не то что мы, могучие и закалённые.

– Неженки-слабачки, дрожащие кулачки, греют ножки в иле, мы их всех побили, – насмешливо пропел Макар. – Это кликуха для чужих слабачков.

И ткнул шипом Пипа. Тот решил, что немножко испортить международные отношения не помешает, и провел классическую атаку из любимой стойки син-но камаэ. Макар отлетел в сторону и шмякнулся на проходящего мимо толстого немолодого трилобита.

– Это что ещё такое? – удивился тот, поворачиваясь к Пипу.

– Это примитивная цки из син-но камаэ, уважаемый господин, – почтительно, как подобает младшему при разговоре со старшим, ответил Пип. – Ваш юный согражданин был невежлив с чужестранцами и обозвал нас неженками и слабачками. Надеюсь, теперь он так не думает.

– Ух ты! – одобрительно воскликнул Мак. – Ты клёвый чувак, чужой! А давай со мной!

– Да, я тоже с интересом посмотрел бы, – поддержал немолодой трилобит. – Но не до смерти, Мак, и ножки не обрывай. Всё-таки изнеженный пришелец из теплых краев, маленький и не очень сильный.

Надо быть милосердным.

Пип и Мак повернулись друг к другу пигидиями и слегка потыкали друг друга для разминки. Потом Мак попытался нащупать сочленения между сегментами Пипа, но тот отбросил его одним боковым ударом, стараясь снова попасть в пожилого трилобита. Попал.

– Да что же это такое! – возмутился тот, поднимаясь. – Всё время в меня ударяются какие-то мальчишки.

– А что еще умеешь? – спросил Мак, ничуть не обиженный за поражение.

– Много чего, – сказал Пип. – Могу ортоцераса завалить в одиночку.

– Врёшь! – не поверил Мак.

– Врёт, конечно, – согласился Макар. – А эти двое