– А письмо-то сохранилось, Нинуша? – Теняков внимательно смотрел на рассказчицу.

– Вот тут и начинается самое ужасное! – почему-то со смущением сказала она.

– Ты потеряла его? – догадался старик.

– Да, Андрон Архипович! – покаянно воскликнула она. – Когда я поняла это, со мной чуть не приключился удар. Я перерыла весь свой дом, но письмо как в воду кануло, представляете? Даже спустя много лет я вспоминаю об этом случае с чувством крайнего к себе отвращения.

– Я очень хорошо тебя понимаю! – он погладил её по руке. – И со мной был однажды такой случай. Человеческий фактор, милая моя, или судьба, называй, как хочешь.

– Судьба… – прошептала я. – Нина Евгеньевна, а фамилию офицера вы так и не назвали!

– Разве? – она сделала глоток остывшего чая. – Фамилия эта до сих пор славится. Наверняка вы хоть краем уха слышали о них, глава семейства очень влиятельный человек в Арбузове. Ему принадлежит крупная сеть ресторанов и не только она. И зовут этого милого человека Давид Аронович Гройс. Шурочка, что с вами?

У меня поплыло в глазах. Давид Аронович и его четыре дочери, выбирай любую!

– Нет-нет, ничего, Нина Аркадьевна! – я заставила себя улыбнуться. – Вы потрясающая рассказчица! Я как будто в реальности увидела этих двух девиц и упитанного офицера русской армии.

– Он на самом деле был весьма упитан! – живо воскликнула женщина. – Как вы догадались?

– Видимо, это у них семейное… Нина Аркадьевна, ваш чай остыл, давайте горяченького налью?

– Не откажусь, Шурочка, у меня, как обычно, после долгого рассказа в горле пересохло. Знаете, я на свои лекции хожу с термосом, мои студенты уже привыкли.

Забрав её чашку, я выскользнула на кухню. Мысли мои путались, голова разболелась со страшной силой, а сердце стучало так, как будто я несколько раз подряд поднялась на двадцать четвёртый этаж. Берта Гройс – прекрасное имя для молодой невесты. Я сполоснула чашку, налила до половины крепкой заварки, разбавила её кипятком и, глубоко вздохнув, направилась в комнату…

– А вот ещё один анекдот…

– Папа! – девушка смотрела на отца с явным обожанием. – Ещё одно слово – и ты лишишься своей старшей дочери, которая просто умрёт от голода за этим столом! Кстати, Саше тоже это грозит! А два хладных трупа в одном твоём заведении – это уже перебор! И что скажет мама?

– Мама завершит картинку телом своего несчастного, замученного молчанием мужа, и будет совсем не права… – тяжело вздохнул Давид и умолк, что далось ему с невероятным трудом.

– Саш, ешь быстрее, у нас в запасе есть минут пять. На большее папу обычно не хватает! – воскликнула Берта и резво взялась за вилку.

Я последовала её примеру. Есть мне не хотелось совершенно, но деваться было некуда.

– Ладно, пойду пока с Тофиком поговорю! – с мученическим видом вздохнул Давид.

– Пойди, папулечка.

– И пойду, раз меня здесь никто не любит!

Мы с Бертой проводили его весёлыми улыбками и понимающе переглянулись. Мы вообще как-то быстро нашли с ней общий язык. Её отец оказался прав, внешне разные, мы чем-то были похожи с ней, как два ручья одной реки. Тем лучше, Андрею будет легче к ней привыкать…

– Я на работе не успела пообедать, хорошо, что папин ресторан совсем рядом. Удобно, правда?

– Ещё бы! Между прочим, вкуснятина невероятная, не хуже моей стряпни.

– А я ненавижу готовить! – выпалила Берта, отрезала от котлеты большой кусок и отправила себе в рот. – Ну не могу же я во всём быть талантливой, правда же?

Ну и ладно, вздохнула я про себя, зато с таким тестем Андрей с голоду точно не помрёт. Глядишь, и Берта когда-нибудь одумается. Я уже начала понемногу приучать себя к мысли, что скоро Серебряков и старшая дочь Гройсов, к обоюдной радости обоих семейств, обретут друг друга.

– К счастью, моему Ромке это нисколько не мешает, он у меня ест, как птенчик.

– Ромка – это кто?

– Парень, с которым я встречаюсь.

– Давно?

– Ещё с института. А у тебя молодой человек есть, Саш?

– Э-э-э… – запнулась я.

– Ой, вспомнила, папанька же говорил про него! Слушай, а он тебя замуж ещё не звал?

– Ну…

– А мой не зовёт, представляешь? – старшая дочь Гройсов оказалась такой же болтушкой, как и её отец. Значит, Андрею будет с ней весело. Но что мне делать с её парнем? – Я ему намекаю и так, и эдак, а он делает вид, что ничего не понимает.

– Может быть, он тебя просто не любит? – осторожно спросила я, боясь обидеть девушку.

– Может быть, – равнодушно пожала она плечами и опять уткнулась в тарелку.

– Как? – изумилась я. – И ты так спокойно об этом говоришь?

– А что же мне, волосы на себе рвать из-за этого, что ли?

– Слушай, а ты сама-то как к нему относишься?

– Нормально я к нему отношусь, чего, – она хмыкнула и посмотрела на меня. – Саш, да чего ты так переживаешь? Ну не люблю я его и скорее всего не полюблю никогда – что тут такого? Сколько семей так живут, и ничего. Зато Ромку есть за что уважать.

– Ну ты даёшь! Вот представь: выйдешь ты замуж за своего Романа, родишь сына или дочь, а в один день бац – и встретишь мужчину своей мечты! И что тогда делать будешь?

– Мужчина моей мечты – мой отец. Второго такого нет на свете, а раз нет – зачем тогда париться? Я почему с Ромкой начала встречаться, знаешь? У него гены хорошие. Значит, детки будут качественные, а что ещё для продолжения рода нужно?

– Для продолжения рода? – меня слегка покоробила такая прямолинейность. Впрочем, мне-то это на руку. – Получается, тебе всё равно, Ромка или Вовка, лишь бы здоров и не беден был?

– Ну, получается, что так, – улыбнулась девушка. – Скажешь, я чудовище?

– Ничего такого я не скажу, – запротестовала я. – Это не моё дело. Просто с такой жизненной позицией я столкнулась впервые, и она меня немного сбила с толку.

– Ерунда это всё, Саш, забей! – она промокнула губы салфеткой. – Не всё в жизни меряется любовью, есть и поважнее вещи. Дружба, например. Я, кстати, очень даже рада, что папа познакомил нас, с тобой очень легко, я люблю незамороченных людей. Мне кажется, мы с тобой этим похожи.

– Пожалуй, – согласилась я.

– Слушай, а ты танцевать любишь?

– Люблю, – призналась я. – Ты хочешь пригласить меня в ночной клуб?

– Зачем в ночной? – хихикнула Берта. – А чем тебя это место не устраивает?

– Это? – я обескураженно осмотрелась. – Но здесь же никто не танцует.

– Пока не танцует! Саш, ты, наверное, совсем не знакома с местными традициями. У нас же тут после восьми вечера серьёзные люди собираются!