– Да я со всей душой! Только не здесь же... Давайте мыс вами пойдем...

Дверь распахнулась, как от хорошего пинка. Мазур ничего неуспел понять умом – но рефлексы, воспитанные многолетней работой сработалисами, и он, едва завидев смутный силуэт в дверном проеме, застывший вхарактерной позе, прыгнул в сторону прямо с того места, где стоял, перекатился,прикрываясь кроватью, на лету выхватывая пистолет...

Два шипящих хлопка – и Чжао-Ермек, подломившись в коленках,грохнулся на пол во весь рост. Мазур приподнялся было, ловя на прицелстрелявшего – но, опять-таки р е ф л е к с а м и опознав характерный взмахруки, вновь упал, прижался к полу, закатился под огромную кровать с толстеннымимягкими причиндалами, способными кое-как защитить от разрыва летящей гранаты...

Он все правильно сделал – вот только ошибся насчет гранаты.Грохнуло в несколько раз посильнее, чем обычно бахает обычная граната, белаяслепящая вспышка была столь яркой, что от нее заломило закрытые глаза. Второйразрыв раздался уже в коридоре, снова слепяще-белая вспышка, невероятный грохот...

Мазур вскочил, метнулся к двери. Перед глазами еще маячилистранные фигуры, мельтешили светлячки – но он кое-как мог рассмотреть коридор.Выскочивший из соседней комнаты Гига с пистолетом наготове растерянно водилтуда-сюда головой и стволом.

Парочка дверей распахнулась, высунулись перепуганные пьяныефизиономии. Поблизости истерически кричала женщина, что-то со звономразлеталось вдребезги, то ли стекло, то ли фарфор, судя по всему,разворачивалась настоящая, ядреная паника...

Бросив взгляд на неподвижное тело, Мазур убедился, что врачтут бесполезен, а в качестве источника информации мнимый китаец может служитьисключительно ангелам либо чертям, смотря где его сейчас регистрируют по тусторону бытия. И побежал к лестничному маршу, уже зная наперед, что погонябудет бесполезной. В коридоре стоял едкий химический запах, что-то противнохрустнуло под ногой – остатки шоковой гранаты, надо полагать.

Гига топотал следом.

– Степаныч, нужно уходить! – пропыхтел он,поравнявшись с Мазуром. – Разворошили гадюшник...

Мазур и сам понимал, что пора смываться. Он спрятал пистолетпод мышку, торопливо пригладил волосы, и они, стараясь шагать медленнее,спустились в вестибюль. Мимо них озабоченно промчались наверх два фальшивыхкитайца в черных смокингах, очень уж рослые и широкоплечие для лакеев –вышибалы, скорее всего. Но их лично пока никто не подозревал в чем-тонеприглядном – и они двинулись к выходу, замешались в кучку обеспокоенныхпосетителей ресторана, высыпавших из ярко освещенного зала. Паника ужераскручивалась, как внезапно освободившаяся мощная пружина: визжали женщины,падала посуда, и кого-то торопливо вели к выходу телохранители, по-волчьисосредоточенно зыркавшие на окружающих, и кто-то орал насчет террористов, акто-то насчет разборок...

Швейцара при двери уже не было – и они выскользнули наружу,в ночную прохладу, направились к машине, старательно делая вид, что они тутлюди случайные и к заведению не имеют ровным счетом никакого отношения.

«Мерседес» сорвался с места, визгливо прошелестев шинами накрутом повороте.

– Нашумели все-таки? – спросил Гвоздь без особогопорицания.

– Если бы мы... – сказал Мазур, медленно остываяот напряжения. – Клиента пристукнули у нас под носом. И нет тут ни особоймистики, ни суперменства. Просто с нами играет твердый профессионал, вот ведькакие дела, Фомич... То ли у тебя где-то у т е ч к а, то ли нас засекли ужездесь – и быстренько озаботились, чтобы наш липовый китаец заткнулся навсегда.Сдается мне, этот гад меня временами п р о с ч и т ы в а е т. Или за это времякто-то успел спохватиться, сообразить, зачем я туда явился, и отдать приказ...Что ж делать-то теперь...

– Кому как, – хмыкнул Гвоздь. – Лично мне –Антошу Ковбоя утешать и успокаивать. В принципе, он может предъяву сделать зато, что мы на его фирмочке переполох устроили... Ладно, это не смертельно,перетрем... Он у нас как-никак не Аль Капоне...

«Это профессионалы, – думал свое Мазур. – Опаснобыстро реагируют на малейшее изменение обстановки не в их пользу, загодя, надополагать, прокачивают варианты – и в который раз ухитряются не оставлять ниследов, ни улик. Но почему же они, фигурально выражаясь, заколачиваютмикроскопом гвозди? Почему столь мастерски сшибают п е ш е к, пальцем не трогаяглавных – меня, Гвоздя? Не хотелось бы выпендриваться и лезть в ясновидцы, новполне может оказаться, что все это – мелкие детальки какого-то продуманного,хитрого, б о л ь ш о г о плана. А я вижу все эти деталюшки по отдельности,вразброс, россыпью, не могу их никак связать в целое – вот мне и кажется, чтонаблюдаю я сущую бессмыслицу, череду нелепостей... Одни только смутные наметки,и не случилось толчка... А может, я просто-напросто ухитрился проглядеть т о лч о к? Ключ? Прошел мимо? Оставил смутное смутным, не наведя бинокль нарезкость...»

– Я так понимаю, второго можно и не искать? –спокойно спросил Гвоздь.

– Уж это точно, – сказал Мазур. – Если егодаже и не шлепнут, припрячут куда-нибудь надежно. Все закоулки в этом миломгороде даже вам не под силу перетряхнуть...

– Твоя правда, – уныло согласился Гига.

– Хорошо еще, оба живыми выбрались, – задумчивопроизнес Гвоздь.

– Честно признаюсь, это для меня самоеудивительное, – сказал Мазур. – То, что до сих пор меня так и неубили, хотя не раз имели к тому все возможности. То, что до сих пор не убили и тебя,Фомич, хотя возможностей опять-таки хватало. Что им надо, я никак не пойму... Аведь нужно им что-то, нужно позарез...

Подняв к уху плоскую черную рацию, Мазур услышал краткийрапорт:

– Ничего.

– Смотреть в оба, – повторил он не в первый раз,нажал кнопку отбоя и отвернулся к реке.

– Приятно видеть, Степаныч, как ты о моей грешной жизнизаботишься... – сказал рядом Гвоздь.

– Я не о тебе забочусь, Фомич, собственно, –честно признался Мазур.

– Я понимаю, – усмехнулся Гвоздь. – А всеравно приятно. Когда еще о тебе адмирал позаботится... Самый высокий мой следакбыл, насколько помнится, полковником, а вот генералы ни разу не кололи, несподобился. Они, может быть, теперь и рады, да поезд ушел... Что, тебе этагорушка настолько покоя не дает?

Мазур, хрустя крупной галькой, прошел несколько шагов попеску, у самой воды, обернулся к спутнику:

– А как иначе? Если здесь это единственное место,откуда можно поработать со снайперкой?

Гвоздь посмотрел туда, пожал плечами и ничего не ответил.Берег был пустынен, а на той стороне реки не было домов, только тайга, и оттогопри некотором напряжении фантазии можно было представить, что они угодили в тевремена, когда на Земле нет пока что не только разумной, но и любой другойжизни. Единственным звеном, связывавшим их с цивилизацией, были две «Волги» спримечательными номерами, откуда как раз бежал к ним трусцой один изтелохранителей – упаси боже, не шкафообразный, это дурной тон. Невысокий такой,щупленький парнишечка, подвижный и безобидный на вид – но Мазур много лет назаднакрепко уяснил, что такие вот шпендрики бывают опаснее любого мордоворота состатями Негрошварцера...