– Коспода плиезжими изволят быть? –поинтересовался метрдотель, бесшумно скользя впереди.

– Из Москвы, – кратко соврал Мазур.

– А я из Махачкалы, слышал, нэт, дарагой? – стольже непринужденно сбрехнул Гига, играя классическое лицо кавказскойнациональности, прославленное анекдотами и милицейскими сводками. – Ва,пачэму нэ слишал, да?

– Моя китайса там не была, – прижав руки к груди,ответил метрдотель. – Моя лодная голода – Халбина...

Мазуру хотелось немного над ним поиздеваться: скажем, собаятельной улыбкой сообщить, что бывал в Харбине не единожды и прекраснопомнит некую городскую достопримечательность, тут же выдуманную из головы – ипосмотреть, как этот самозванец будет выкручиваться, поддакнет или промолчит?Но это было бы ненужное и даже глупое лихачество...

Вскоре они оказались в полутемном зале, к оформлению коегоопределенно приложил руку кто-то небесталанный, то ли бывавший южнее Монголии,то ли располагавший отличными альбомами и энциклопедиями. Вычурные деревянныерешетки, разгораживавшие зал на уютные отсеки, вышитые на шелке картины стиграми, цаплями и цветущими ветвями неизвестных деревьев, маленькие пагоды изкрохотных желтых палочек на черных лакированных столиках, какие-то бронзовыесосуды... Приходилось признать, что на пришельцев из-за Урала это заведение и всамом деле производит впечатление крохотного кусочка самой что ни на естьдоподлинной Поднебесной Империи, перенесенного в Сибирь с китайским тщанием.

Метрдотель провел их в один из отсеков – и тут же неведомооткуда вынырнувшая «китаянка» со сложной, украшенной длинными булавкамипрической поставила на стол поднос с графинчиком, расписными пиалушками иблюдечками с чем-то предельно экзотическим. Впрочем, Мазур, присмотревшись, тутже опознал прозаические щупальца кальмара, вяленные, как вобла, и продававшиесяв Шантарске чуть ли не на каждом углу. Да и остальные яства были того жепошиба, вроде таиландских ракушек на палочках, опять-таки выпорхнувших изконсервных банок на полках шантарских магазинов.

Разглядев ее наряд, Мазур поморщился про себя: «Китаянка – вкимоно?! Оч-чень оригинально...»

В графинчике оказалось что-то крепкое и горячее – но вот вчем Мазур мог быть совершенно уверен, так в том, что это вовсе не натуральноесакэ. Доводилось употреблять, знаете ли. Настоящее сакэ на вкус совсем другое,а это – вероятнее всего, простая водка, разве что не паленая, подогретая, сдобавкой каких-то там пряностей, чего с сакэ опять-таки не бывает.

Метрдотель бесшумно улетучился вслед за официанткой, успевпредварительно накланяться вдосыть и сообщить уважаемым гостям, что они «всколеолетут оцалователных спутниц».

Опрокинув в рот чашечку того, что здесь выдавалось за сакэ,и внутренне передернувшись – русская водка не должна быть горячей, это извращение– Мазур тихонько спросил:

– Папа тебя еще не назначил на место Котовского?

– Нет пока, – охотно ответил Гига. – Но делорешенное, в общем...

– Рад за тебя, – сказал Мазур. – И вэтой связи нам с тобой, чует мое сердце, нужно срочно выстраивать деловые отношения...Папа тебе, надеюсь, говорил, что мне нужно оказывать всяческое содействие?

– Конечно. Говори, что тебе нужно, а я сделаю...

– Как думаешь, кто убил Котовского и почему?

– Не знаю, честное слово...

– Должны же у тебя быть версии, наметки, предположения... –сказал Мазур. – Иначе не двигал бы тебя Папа на такую должность. Логично?Как же это ты не знаешь?

– Сложно все, Кирилл Степанович...

– А ты поделись, поделись, – сказал Мазурнапористо. – Я человек простой, а потому сложностей не боюсь.

– Нужно подумать, взвесить, осмотреться...

– Это и называется «оказывать всяческое содействие»,а? – хмуро сказал Мазур. – Мне что, с Папой поговорить? Пожаловаться,что ты откровенно темнишь? Не люблю я жаловаться и ябедничать... но мне нужноработать, у меня мало времени. Как же мне работать, если ты упорно молчишь?

Осетинский человек Гига, такое впечатление, чувствовал себянеловко. Мрачно вертя в руках хрупкую синюю чашечку, он сказал со страннойинтонацией, пытаясь и строптивым не показаться, и достоинство сохранить:

– Кирилл Степанович, я слышал, ты опытный человек...Крутой профессионал. Знаешь, должно быть, что в жизни случаются очень даженепростые ситуации... Когда версия еще окончательно не сложилась, одни наметкии смутные контуры...

– Интересный ты человек, – сказал Мазур. –Наколок у тебя я что-то не заметил, как и злоупотребления жаргончиком... затоесть в тебе нечто неистребимо армейское, что понимающий человек вычислитсразу... Отставник, а?

– Ну.

– Особый отдел, а? Где-нибудь в бывшем советскомЗакавказье?

– Нечто вроде, – без особого внутреннегосопротивления сказал Гига. – Понимаешь, не я же виноват, что развалилиармию и места мне на н о в о м пространстве не нашлось... И податься некуда...

– Да бог с тобой, – сказал Мазур. – Я-токакое право имею тебя в чем-то упрекать? Не судите, да не судимы будете, каквыражался один великий знаток Библии, который теперь щеголяет в погонах сзолотенькими зигзагами... Ну, а все же? У тебя должно что-то быть...

– Кирилл Степанович... – печально сказал Гига. –Я тебя умоляю, дай мне пару деньков самому поработать с этими самыми смутнымиконтурами... Честное слово, я в сложном положении. Открыть рот не то чтобыбоязно... просто нет уверенности, что это послужит на пользу делу. Хочешь, ятебе притчу расскажу? Мы, осетины, не мусульмане, мы испокон веков христиане...но сказки и притчи у нас испокон веков рассказывали про тех же падишахов ивизирей, что и на всем остальном Кавказе. Специфика региона, умно говоря. Таквот. Жил-был однажды падишах, и была у него жена, как ей по сказочным правиламположено, красивая, но злая и коварная. И воспылала она однажды порочнойстрастью к визирю – но тот, будучи предан властелину, поползновения отверг.Тогда она задумала коварный ход... Сказала визирю, что к ней вот уже третьюночь залезает в окно ядовитая змея, а потому визирь должен постоять на страже.Он и согласился, дурак. А красавица еще вечером сбегала к супругу ипожаловалась с невинным видом: мол, визирь к ней вторую ночь подкрадывался собнаженной саблей, но никак ее спящей застать не мог, вот она и боится, чтозлодей нынче ночью опять попытается... Падишах, как ему по сказке положено, былочень вспыльчивый. Врывается он неожиданно, посреди ночи, в опочивальню супругис верными нукерами – а там за занавеской и в самом деле визирь стоит, с саблейнаголо... Ну и отрубили ему голову сгоряча.

– Интересно, – искренне сказал Мазур. – Аподтекст? Степень аллегоричности?

– Я тебе просто хотел показать этой притчей, как легкопростому визирю потерять голову, если он не продумает заранее свои действия надесять ходов. А значит...