Колодец Юсама показывал пути, по которым судьба может направить его, Ихсана, всех Королей и даже Шарахай. Он был и благословением, и проклятьем, обоюдоострым мечом, и Юсам знал это как никто. До Бет Иман он был храбрецом, уверенным в себе настолько, что позволял чувствам взять верх над разумом. Даже Ихсан не мог не признавать, что его смелость вдохновляет. Он единственный среди Королей мог расшевелить племя, которое в те времена – будем честны – имело мало поводов для гордости. В первые годы после Бет Иман у Юсама получалось предвидеть самые серьезные опасности… но не обходилось и без ошибок. Неверно истолковав видение, он потерял дочерей. Враги убили их, всех трех, а внутренности разбросали по пустыне. Пусть на женщин, совершивших это, и на их детей пало возмездие, Юсам изменился. Он начал сомневаться в своих толкованиях, сомневаться в себе: а правильно ли он понял? Полную ли картину увидел? Не упустил ли важные детали?

Ихсан, со своей стороны, только рад был, что бремя этого дара нести не ему. Боги пустыни, оставьте проклятый колодец Юсаму. Я не хочу знать свое будущее – вернее, хочу, но лишь ту часть, которую могу изменить. Если узнаю все – сойду с ума.

Адишары приближались, и команда начала убирать паруса. Юсам замер, уставившись на одну из рощиц, указал на юг по правому борту, и капитан немедленно выровнял курс.

Значит, видел это место в колодце…

Роща, на которую он указал, ничем не отличалась от других. Корабль развернулся носом к Шарахаю, звякнули цепи на корме и носу, якоря ударились о песок.

Юсам не шевелился, так и стоял, вперившись в горизонт. Ихсан скрестил руки на груди.

– Ну же, Юсам. Я слишком занят, чтоб стоять у тебя над душой весь день.

Юсам наконец обернулся.

– Сколько раз говорить? Я скажу, когда буду готов. Мешая мне, ты этого момента не приблизишь.

– А я-то думал, ты просто не хочешь со мной разговаривать.

– Для Короля, которого называют Сладкоречивым, неожиданно мало людей желают с тобой разговаривать. – Гордо вскинув голову, он прошел к правому борту, где матросы уже налаживали сходни.

Ихсан не мог с ним поспорить. Ему нравилось вести разговоры, однако лишь малая их часть возбуждала интерес.

Они сошли на песок, Девы последовали за ними в отдалении, но у края каменистого плато остановились. Юсам зашагал дальше, внимательно вглядываясь в адишары, будто пытался отыскать тайник. Ихсан молча шел за ним.

Ветер шуршал каменной крошкой, адишары изгибались, будто пытаясь ухватить невидимого врага. Жесткокрылы-ачал деловито жужжали вокруг, один сел Ихсану на плечо, другой – на протянутую руку, но, не найдя ничего интересного, улетел. Юсама они избегали.

– Вот здесь, – бросил тот.

– Поразительно!

Юсам нахмурился.

– Смеяться вздумал? Это и тебя касается.

– Тогда продолжай, мне еще нужно в город.

– Мы должны быть осторожны как никогда, – напомнил Юсам.

– Это я и без тебя знаю. Давай, расскажи мне, что ты видел.

– Сперва скажи, готова ли вытяжка. Как продвигаются опыты достопочтенного нашего Азада, все ли идет как он задумал?

Ихсан неопределенно пожал плечами.

– Похоже, что так. Думаю, он даже усилил их, но годы пройдут, прежде чем они начнут действовать так же хорошо, как раньше.

– Сколько уверенности, – поддел Юсам.

– Это нелегкое дело. К счастью, у нас есть запас. Почему ты спрашиваешь?

– Азад придет сюда. И столкнется с опасностью.

– Значит, нельзя его отпускать.

Одиннадцать лет прошло, но говорить вот так об Азаде было непривычно. Однако ничего не поделать – однажды они поклялись скрывать истинную натуру Азада, и клятву эту Ихсан нарушить не мог.

– Тут загвоздка. Если Азад явится сюда, над ним нависнет опасность. Если же не явится, в опасности окажемся мы все.

– Ты это видел?

– Да.

– Опиши.

– В одном из видений Азад выглядел как раньше и сражался на мечах с какой-то девчонкой – здесь, среди адишар. Я видел Деву, принимающую черную саблю. Ее чествовали как защитницу Королей. Я видел окровавленного человека с короной на голове.

– Кого?

– Ты же знаешь, такого они мне не показывают.

Дар, пожалованный Юсаму богами пустыни, имел неприятную особенность: он видел многое, но когда дело касалось судьбы Королей, видения становились размытыми. Свою же судьбу Юсам и вовсе не мог прочитать, будто ребенок, впервые увидевший алфавит.

– А другое видение?

Самоуверенный и храбрый Юсам погиб сотни лет назад, нынешний же взглянул на Ихсана в ужасе – яркие зеленые глаза округлились, как блюдца. Он облизнул губы, но все не решался заговорить, будто сказанное вслух могло призвать смутные картины будущего в настоящее.

– Я видел Гожэна в грозовом небе над Тауриятом, – наконец сказал он. – Я видел, как Тулатан пытается успокоить его. Видел других богов, и Тааша, и Рию, и Йерин-де, и Бакхи. Лишь Наламэ не было среди них.

– Мы уже видели богов, Юсам.

– Да. Но в этом видении Шарахай лежал в руинах.

Ихсан поджал губы и кивнул, признавая серьезность положения. Что-то подобное он и ожидал услышать, давно чувствовал, что слишком много чаяний и планов накопилось в последнее время. Если не выбрать правильный путь, все рухнет. Но в этом случае решение могло быть только одно.

– Мы пошлем Азада сюда. Ему в любом случае нужно больше образцов. Похоже, в свете двух восходящих лун их действие усиливается. Посмотрим, правда ли это и исполнится ли твое видение о женщине, посмевшей напасть на Азада. – Юсам не ответил. Он вглядывался в адишары так, словно бой из видения разворачивался прямо перед ним. – Ты меня слышишь?

Юсам вздрогнул, приходя в себя.

– Что?

– Я сказал, что пошлю сюда Азада.

Юсаму это явно не понравилось, скорее даже испугало. Но он кивнул.

– Пусть будет так.

– Мы найдем верный путь, – успокаивающе сказал ему Ихсан, когда они вернулись на корабль. – Вместе с тобой – обязательно найдем.

Юсам, человек гордый, благосклонно относился к уместной лести. Но эти слова его не обрадовали.

– Как скажешь, – сухо ответил он и велел капитану взять курс на Шарахай.

Глава 24

Семь лет назад…

Две ночи Чеда и Эмре провели у цветущих садов, две изматывающие ночи. После тишины пустыни возвращение в Шарахай казалось сном, шум города и толпы людей на Копейной улице успокаивали.

Дом Эмре, где тот жил с братом Рафой, был первым на пути. Чеда с Эмре молча обнялись на пороге.

Уходя, она подумала, что неплохо было бы затеряться в Шарахае, хоть на немножко, но знала, что этим только оттянет неизбежное,