– Что ты сказала? – тихо спросила она.

– Король асиримов поцеловал меня в лоб. Асир в короне.

Салия ушла в себя и на мгновение показалась Чеде древней, будто сама пустыня.

– Сеид-Алаз…

Не дождавшись продолжения, Чеда надавила:

– Это его имя?

Салия покачала головой.

– Забудь.

Рядом с ней Чеда вновь почувствовала себя восьмилеткой. Она собралась с мыслями, пытаясь упорядочить их, словно фигуры на доске для абана, и попробовала снова.

– В тот день, когда ты выставила нас с мамой, у меня было видение. И ты тоже его видела: жестококрыл, женщина, танцующая в песках. Шейх. Король, отдающий мне саблю.

– Черную саблю, – выдохнула Салия.

Вот она, еще одна тайна. Чеда почувствовала, как дрожат губы.

– Но почему? Я же не Стальная дева.

– Перед нами расстилается множество путей.

Чеде показалось вдруг, что Салия говорит не о ней, а о ком-то или о чем-то ином.

– Так помоги мне выбрать мой!

– Я не могу.

– Почему?

– Существуют опасности, о которых ты даже не ведаешь, Чедамин. Я не могу направить тебя, наплевав на главное.

– Так ты другом была моей матери или врагом?!

– Ты сама знаешь.

– Тогда помоги и мне. Я видела, как беру в руки черную саблю. Как такое может быть?!

– Готова ли ты узнать… Твоя мать собиралась рассказать тебе, когда придет время.

Сердце Чеды забилось быстрее.

– Но мама умерла. Только ты теперь сможешь мне рассказать.

Салия поджала губы и, будто решившись на что-то, коротко кивнула.

– Слова ничего не значат. – Она поманила Чеду к акации. – Ты должна увидеть сама.

– Что мне делать?

– Заставь колокольчики звенеть.

– Как?

– Придумай.

Сердце застучало где-то в горле. Чеда подняла голову, рассматривая переплетения ветвей, блестящие стеклышки. Они звенели, будто перешептываясь между собой и не обращая на нее никакого внимания. Как заставить их заговорить с ней?

Она осмотрела сад свежим взглядом. Можно выворотить один из булыжников и запустить в ствол, но это было бы грубо, будто силой притягивать будущее к настоящему. Можно влезть на дерево и потрясти ветки, как она сделала в детстве, но это был бы поступок маленькой девочки.

Помолиться Таашу, чтобы послал ветер? Но боги пустыни не станут ее слушать, особенно Тааш. Да Чеда и не хотела, чтобы они слышали, не желала связывать с ними свое будущее.

Наконец ее взгляд упал на посох Салии. Она вспомнила, как изменился звон колокольчиков, стоило Салии коснуться дерева: вместо тихого перелива – радостный гомон, будто Шарахай, проснувшийся после ночи Бет За'ир. Чеда подошла к Салии и взяла посох. Салия не возражала, лишь отошла в сторону.

Значит, нужно понять, куда бить. И с какой силой. Нарост, выступавший из ствола на уровне груди, сразу приглянулся Чеде. Она перехватила посох как копье и ударила, будто целясь в сердце акации. Ударила несильно, но так, чтобы дерево почувствовало ее присутствие.

Салия в ответ закрыла глаза, прислушиваясь.

Сперва перезвон не изменился, но вот какой-то странный звук пролетел по нижним ветвям и выше, до самой кроны, будто первый порыв песчаной бури. Звук прошел сквозь тело, пробежал по позвоночнику, завибрировал на кончиках пальцев, проник в грудь, до самой глубины души. Чеда будто стояла в середине огромной паутины, и каждое движение могло изменить все, оборвать хрупкие нити.

Колокольчики заблестели, переливаясь на солнце, заворожили Чеду. Она увидела себя и маму, держащихся за руки, Эмре, кладущего что-то в рот изможденного человека в богатых одеждах. Сотни кораблей, идущих по залитым луной пескам.

Снова увидела маму, совсем молоденькую. Мама ссорилась с каким-то мужчиной старше нее, в расшитом золотом таубе. В носу мужчины поблескивали кольца, татуировки темнели вокруг глаз, шрам пролегал по шее, теряясь под воротом тауба. Они говорили зло и резко, но вот мужчина крепко обнял Айю, и та ступила на борт маленького корабля. Корабль унесся в пески, а мужчина стоял и стоял, провожая его взглядом.

Чеда увидела, как кораблик приближается к Шарахаю, как мама ходит по улицам, выискивая взглядом Дев и Серебряных копий, запоминая, как Таурият нависает над улицами, будто наблюдая за ней в ответ. Вот Айя в роскошных одеждах, соблазнительных, но не открывающих слишком много. Вот ее тайком провозят в какой-то дворец в арбе, вот она идет по широким коридорам, мимо знамен Королей – щита, окруженного двенадцатью шамширами. Она знает, куда идет и к кому. У высоких дверей стражники отводят копья, пропуская ее, кланяются, и двери закрываются за ней с оглушительным грохотом.

Вспышка – и Айя в аптеке Дардзады, ее огромный живот ничем не скрыть. Дардзада смотрит на нее, пораженный.

– Передай моему отцу, – велит Айя, – что скоро родится дитя Короля.

Ее лицо спокойно и холодно, она не рада, просто передает сообщение.

Последнее видение: Айя сидит на корточках над циновкой, мокрая от пота, и, крича, сжимает руки женщины, стоящей перед ней. Женщина помогает ей удержать равновесие, просит тужиться сильнее. Повитуха пеленает младенца и отдает маме, лежащей на тюфяке, но та отворачивается.

– Возьми ее, – говорит женщина, но Айя смотрит в стену, тяжело дыша, слезы катятся по ее щекам. Слезы сожаления, а не радости.

– Нет! – крикнула Чеда. – Нет! Это неправда!

Она схватила посох и ударила дерево снова, изо всех сил, снова и снова, пока оно не задрожало, не зазвенело, как битое стекло. Чеда подняла голову и увидела падающий колокольчик, но не подхватила его, позволив удариться о камень, брызнуть осколками.

Звук бьющегося стекла привел ее в себя. Салия вздрогнула, прижала ладонь к щеке, попятилась, но запнулась о корень и упала. Чеда подбежала к ней, помогая сесть.

Салия осторожно коснулась пореза на щеке, растерла кровь между пальцами, словно не понимая, что произошло, и взглянула Чеде в глаза.

Чеду передернуло. Она знала, что Салия слепа, но ей казалось, что та заглядывает к ней под кожу, куда-то в недра души. Колокольчики вновь зазвенели в незнакомом ритме, но Чеде было все равно. Она помогла Салии встать, и перезвон успокоился.

– Теперь ты понимаешь? – спросила Салия.

Слова Айи всплыли в голове: «Твой отец? Да он убил бы тебя, если б узнал, что ты существуешь!»

– Теперь да. – Чеда невидяще уставилась на зеленые травы сада. – Который их них? Который из них – мой отец?

– Я знаю лишь то, что говорят колокольчики.

– Да, – ответила Чеда, отворачиваясь. – Конечно. А Сеид-Алаз? Расскажи мне о нем.

– Дерево рассказало все, что тебе сейчас нужно знать.

– Я спрашиваю не у дерева, а у тебя.

Салия взглянула на нее встревоженно.

– Сперва