– А они не могут применить к вам санкций? – спросила Делла.

– Не думаю. По-моему, я действовал вполне законно. Ведь яимел право побеседовать со свидетелем и не нарушил закона, когда поставилмашину у дороги, а потом спросил Ирвинга, тот ли автомобиль он видел ночью...Полиция точно так же вела себя с Говардом Скенлоном, продемонстрировав ему одного-единственногомужчину, гулявшего по тюремному двору, и пристав с ножом к горлу с вопросом: нетот ли тип выходил в ночь убийства из телефонной будки в отеле?.. Ладно, думаю,нам лучше напустить на себя беззаботный вид и изобразить на лице счастливую улыбку,ничего другого просто не остается! А теперь пошли, надо пораньше войти в зал, яхочу улучить момент и задать Гарвину пару вопросов... Боже мой, Пол, неужели тыне знаешь хоть каких-нибудь забавных историй? На нас смотрят...

Мейсон вошел в переполненный зал суда без семи минут два.Закурив, он уселся за стол и лучезарно улыбнулся присяжным, которые вошли в залнемного раньше и как раз занимали места на своей скамье. Выглядел Мейсон томно,разморенно, как человек, который прекрасно пообедал и теперь отдыхает душой ителом.

За четыре минуты до конца перерыва помощник шерифа ввелГарвина.

Наклонившись, Гарвин прошептал на ухо Мейсону:

– Ради всего святого, мне надо с вами поговорить!

В ответ Мейсон улыбнулся и сказал:

– Садитесь, Гарвин. Через минуту я с вами побеседую. Что быни случилось, не пытайтесь со мной заговорить. Просто сидите – и все! –Рассеянно поглядев на своего клиента, садившегося на скамью подсудимых, Мейсонпотушил сигарету, бросил ее в большую бронзовую плевательницу, потянулся, зевнули поглядел на часы, отсчитывавшие последние драгоценные секунды.

Затем притворившись, будто ему вдруг пришла в головукакая-то мысль, адвокат с улыбкой повернулся к подзащитному и, наклонившись кнему, произнес:

– Прошу вас отвечать только на мои вопросы. Улыбайтесь! Вызвонили Этель?

Гарвин попытался улыбнуться, но не смог.

– Мейсон, выслушайте меня! Я звонил ей. И действительноуезжал из отеля. Этот человек не лжет. Но Лоррейн настаивает на своихпоказаниях. Она тогда проснулась и видела, что меня нет. А сказала, что я был,потому что...

– Говорите помедленней, – приказал Мейсон. – И поменьше.Откиньтесь назад с самым что ни на есть беспечным видом. Через секунду мывозобновим разговор.

Выпрямившись, Мейсон небрежно оглядел зал, словно ища ДеллуСтрит. Потом бросил еще один взгляд на часы, зевнул и опять повернулся в Гарвину.

– Ладно. Выкладывайте остальное.

Гарвин сказал:

– Я договорился с ней встретиться, но она не пришла. Немногоподождав, я двинулся к ранчо Хэкли. Оставил машину у дороги и пошел на разведкучерез поле. Но проклятая собака меня учуяла и подняла лай. Когда онауспокоилась, я подобрался к дому поближе. Машина Этель стояла на обочине. Яузнал ее. Но понять, одна Этель или нет, так и не смог... Тогда я кинулся ксвоему автомобилю, но сбился с пути и заблудился. Минут пятнадцать плутал,потом наконец нашел нужное место и поехал туда, где мы с Этель договорилисьвстретиться. Машина Этель уже стояла на площадке. А сама она сидела там...мертвая! У меня хватило ума не подходить близко и ничего не трогать, чтобы неоставить отпечатков пальцев. Я вернулся в Тихуану, вот и все.

– Когда вы добрались до гостиницы? – спросил Мейсон.

– Не знаю. Я не смотрел на часы. Но Лоррейн я в своизлоключения посвятил... растолкал ее и рассказал, что стряслось. Я попросил ееобеспечить мне алиби. Я говорю вам чистую правду, Мейсон. Простите, что яраньше вам лгал. Я...

Зал вдруг всколыхнулся, вставая. Появился судья Минден,который занял свое место за столом. Тишина была нарушена, какое-то времяслышался скрип стульев и шум усаживавшейся публики.

Гарвин пообещал:

– Я за все заплачу, Мейсон! Десять... двадцать тысячдолларов или...

– Да вы в жизни со мной не расплатитесь за то, чтонатворили! – сердито прошептал Мейсон. – У вас и половины таких денег нет. Нохотя вы меня обманули самым бессовестным образом, я вас не предам. А теперьсидите смирно, черт побери, и помалкивайте!

– Кто у нас следующий свидетель? – поинтересовался судьяМинден у Ковингтона.

– Позовите Мортимера Ирвинга! – провозгласил прокурор.

Ирвинг вошел и занял положенное место. На Ковингтона онстарался не смотреть, а поймав взгляд Мейсона, смущенно улыбнулся и заерзал.

Сообщив секретарю суда свое имя и адрес, Ирвинг поднял глазана Хэмлина Ковингтона, который вскочил с места и театрально шагнул к свидетелю.

– Правда ли, что двадцать второго сентября сего года выехали по шоссе из Ла Хойи и оказались примерно в двух милях к югу отОушенсайда?

– Да, сэр.

– В котором часу?

– Около часу ночи, примерно без десяти.

– Вот карта, – указал Ковингтон. – Вы умеете по нейориентироваться? Я хочу сказать: понимаете ли вы, что на ней изображено?

– Понимаю, сэр.

– Вам знакома местность, условно обозначенная на карте?

– Да, сэр. Знакома.

– А сообщите нам, пожалуйста, не было ли там в то времячего-нибудь необычного, что привлекло ваше внимание?

– Было, сэр.

– Объясните, пожалуйста.

Ирвинг подошел к карте и, ткнув в нее пальцем, сказал:

– Машина стояла вот здесь.

– Что-нибудь показалось вам странным? – спросил Ковингтон.

– Да, сэр. Машина стояла с зажженными фарами, и, насколько ясмог увидеть, внутри никого не было.

– В котором часу это произошло, вы не помните?

– Помню, сэр.

– Во сколько же?

– Примерно без десяти час.

– А вы не попытались осмотреть машину?

– Попытался, сэр.

– Каким образом?

– Я затормозил и осветил ее фарами, чтобы получшерассмотреть. Я думал...

– Что вы думали – неважно. Расскажите лучше, что вы сделали.

– Сейчас, сэр. Я включил фары и стал вглядываться, пытаясьрассмотреть, есть ли в машине пассажиры.

– Номера автомобиля вы не запомнили?

– Тогда – нет. Не запомнил, сэр.

– Опишите нам, пожалуйста, ту машину.