Адвокат с ободряющей улыбкой повернулся к клиенту, но глазаего смотрели на Гарвина холодно и жестко.

– Улыбайтесь, – велел Мейсон. – Улыбайтесь, черт побери! –прошипел адвокат. – Ну, я кому сказал!

Лицо Гарвина исказило некое подобие ухмылки.

– Шире, лучезарней! – приказал Мейсон. – Улыбайтесь иследите, чтобы улыбка не исчезла с вашего лица, пока присяжные не покинут зал.

Понаблюдав за отчаянными потугами Гарвина, Мейсон добродушнорасхохотался, похлопал беднягу по плечу и со словами: «Ладно, пора перекусить»– как ни в чем не бывало отвернулся от своего подопечного.

– Мейсон, мне позарез нужно с вами поговорить! – шепотомвзмолился Гарвин.

Мейсон вполголоса бросил через плечо:

– Если вы будете пытаться говорить со мной сейчас, на глазаху присяжных, да еще с таким выражением лица, то наверняка подпишете себеприговор в камеру смертников.

Произнеся эти слова, адвокат с беспечным видом подхватил подмышку портфель и с улыбкой, повергшей в изумление почтеннейшую публику, покинулзал...

В коридоре к Перри Мейсону подошла Делла Стрит.

– Боже мой! – прошептала она. – Неужели Скенлон говоритправду?

– Не знаю, – пожал плечами Мейсон. – Это я выясню позже, асейчас нельзя допустить, чтобы все увидели, как я торопливо беседую с клиентом.

– Но что мы будем делать? – воскликнула секретарша.

– Разыщем Пола Дрейка и пообедаем, – сказал Мейсон. – Ничегобольше мы пока сделать не в состоянии.

Дрейк протиснулся сквозь толпу, сгрудившуюся в дверях и слюбопытством глядевшую на Мейсона.

Сыщик схватил адвоката за руку, крепко пожал ее и с чувствомпроизнес:

– Честное слово, ты великолепно провел допрос свидетеля,Перри! Ты заставил мужика признать, что для опознания Гарвина ему понадобилосьцелых три минуты, да еще при хорошем освещении... А ведь изначально он виделего не больше трех секунд в полумраке и со спины!

– И все-таки, – задумчиво протянул Мейсон, – этот свидетельменя тревожит. Конечно, он судит предвзято. Конечно, его показания – смесь изреальных фактов, домыслов и догадок, но тем не менее в его словах сквозитнеподдельная искренность. И меня его показания беспокоят.

– Но не думаешь же ты, что твой клиент действительно покинулгостиницу, отправившись на поиски ночных приключений!

– Откуда мне знать? Клиенты очень часто лгут своимадвокатам, – вздохнул Мейсон. – Правда, у нас есть козырная карта...

– Ты имеешь в виду показания жены Гарвина?

– Ага. Конечно, присяжные могут решить, что она выгораживаетмужа, но они используют любую возможность, лишь бы не отправить молодожена всан-квентинскую камеру смертников. Им же не захочется, чтобы красавица женазачахла от тоски... Надеюсь, что алиби, которое обеспечит мужу миссис Гарвин, вконце концов перевесит показания Скенлона.

– А она запомнила точное время? – спросил Дрейк.

– Наверняка, – уверил его Мейсон. – В гостинице, к счастьюдля нас, есть часы с боем.

– И громко они били?

– Громче некуда, я сам слышал. Когда я в эту ночьотправлялся на боковую, они били десять. И...

Мейсон осекся, заметив выплывающую из лифта сеньору Мигериньо.Под мышкой у нее торчали большие часы. Улыбнувшись, сеньора сказала:

– Здра-авствуйте, мистер Мейсон. Ну ка-ак, муж верне-ется кжене и они опя-ять приедут провести медовый ме-есяц в моей асьенде, да-а?

– Конечно! – воскликнул Мейсон и очень доверительнопоинтересовался: – А что вы собираетесь сделать с часами, сеньора?

– На ни-их захотел взглянуть прокуро-ор.

– Зачем? – удивился Мейсон.

– Он собира-ается показать присяжным.

– А что это за часики? – как можно небрежней поинтересовалсяМейсон.

– Они висят у меня в оте-еле. Я узнаю по ни-им вре-емя...

– А, это те самые часы с боем? – догадался адвокат.

– Ну да, с боем, – кивнула хозяйка и добавила: – Они бьютднем.

– Днем? – удивленно переспросил Мейсон.

– Конечно, днем, да! – подтвердила сеньора Мигериньо. –Ночью же нет, нет! Часы будят госте-ей. Днем людям нравится слушать бой часов,а но-очью он их раздражает, разве нет?

– А что же вы с ними делаете по ночам? – спросил адвокат.

– Часы электрические, – объяснила женщина. – Бойрегулируется отде-ельно. Вот зде-есь, на боку, кно-опочка. Если вам надое-ело,вы на нее нажима-аете, и бой отключа-ается...

– Вы хотите сказать, что если нажать на кнопку, то часыперестанут бить?

– Да-да! Вы на нее нажима-аете, и часы не бьют, пока вы неверне-ете кнопку в прежнее положе-ение. Я каждую ночь перед тем, как лечьспа-ать, выключаю их, и они молчат. А утром, когда гостям пора встава-ать,когда погода хорошая, тепло и со-олнечно, я нажимаю на кно-опку, и часы опятьначинают бить.

– Стало быть, прокурор хочет на них полюбоваться?

– О да, ведь их приде-ется отдать прави-ительству. Прокурорпокажет часы прися-яжным, а потом поставит зде-есь, в суде. Мне же вместостарых часов купят новые. Я сказала, что я бедная вдова и не могу-у купитьдругие часы-ы. А пока не купят мне новые, я эти не отда-ам. Нельзя, чтобыгости-иница осталась без часов. Та-ак?

– Конечно, – кивнул Мейсон.

– Ла-адно, – протянула сеньора Мигериньо. – Пойду разыщупрокуро-ора. Он проси-ил меня подойти в самом начале переры-ыва, чтобыобсуди-ить мои показа-ания. Мне и часы придется продемонстри-ировать.

– Прекрасно, – откликнулся Мейсон. – А мы пойдем пообедать.

– Приятного аппети-ита, – пожелала хозяйка гостиницы.

– Спасибо, – поблагодарили Мейсон и его товарищи.

Повернувшись к владелице отеля спиной, они двинулись впередпо коридору.

Дрейк еле слышно выругался.

– Боже мой, шеф! – сдавленно вскрикнула Делла.

– Приятного аппетита, – саркастически улыбнулся Мейсон.

Мейсон, Пол Дрейк и Делла Стрит сидели, откинувшись наподушки дивана в ресторане.

– Я, наверно, есть не смогу, – пожаловалась Делла. – Кошмар,сущий кошмар!

Спокойно улыбнувшись, Мейсон сказал:

– Не надо, Делла. Вокруг нас люди, они смотрят,интересуются, о чем мы говорим, что чувствуем. Улыбайтесь, держитесь уверенно инепринужденно, шутите, и давайте обсуждать наши дела только шепотом.