о монстре. Опытный адаптант — это тот, на счету которого десятки смертей. И Инга, судя по всему, пойдёт по его стопам. Возможно даже, за за несколько дней после происшествия в студии, она уже успела убить кого-нибудь ещё. Если верить Лене, именно пожирание людей способствует быстрому прогрессу адаптанта, а не какие-то добрые советы товарищей по несчастью.

— Говоришь, осознала себя, да?

— Угу, — кивнула она и остановилась, не отводя взгляда от горизонта. — Я больше не та Инга, с которой ты познакомился.

— И кто же ты?

— Всё просто. Теперь я адаптант. Монстр, за которым охотится правительство.

— Правильно ли будет сказать, что прошлая Инга мертва?

— Да. Во всех смыслах. — Она повернулась и, будто в подтверждение, посмотрела на меня бесчувственным, чужим взглядом. — Для тебя, наверное, это печальная новость. Ты же не меня, а её так старался спасти.

Её слова словно вытянули из меня все силы. Я неспешно сел на крышу и, понуро вздохнув, потёр глаза.

— Дерьмо.

Инга вскинула брови:

— Надо же. Ты и правда расстроился.

Она подошла и села рядом на корточки, обхватив колени руками.

— А по Даниле-человеку ты тоже грустил?

— Нет. Я и есть Данила. Я выжил.

— Ого! Ты правда так считаешь? А как ты это понял?

— У меня не появилось цели адаптанта. Вот ты, например… Ты же теперь хочешь привести в этот мир побольше своих собратьев, так?

— Ну-у-у… — Задумавшись, Инга отвела взгляд. — Есть такое, но… Эта цель, скорее, вторична.

— И что же на первом месте?

— Собрать как можно больше информации.

— То есть, в теории, все мечты могут сбыться в интернет-кафе?

— Я имела в виду гены. Как бы это объяснить… Возьмём в пример тебя. Если, как ты уверяешь, для тебя ничего не изменилось, то твоя задача — передать гены детям. А как от мужчины, от тебя природа вообще требует минимум. Просто разбросать своё семя везде где только можно. Пух, пух, пух… — Сгибая и разгибая пальцы над головой, Инга, по всей видимости, изобразила что-то вроде вспышек салюта. — Передал гены? Молодец! Можешь помирать. Больше ничего от тебя не требуется… Но у адаптантов другая цель: выжить любой ценой, чтобы не передать, а собрать все гены, какие получится добыть.

Выслушав этот сомнительный спич, я длинно выдохнул, глядя на оранжевые облака.

— Короче говоря, в тебе умерло либидо, и проснулась маниакальная тяга к коллекционированию.

Тоже подняв взгляд к небу, Инга пожала плечами:

— Наверное, можно и так сказать… А собратьев хочется привести, чтобы побыстрее здесь освоиться и двинуться дальше.

— Дальше — это куда?

— Может, на другую планету. Или какое-то другое место, где есть жизнь. Туда, где мы соберём ещё больше информации.

— Я так понимаю, чтобы съесть там всех и снова двинуться дальше?

— Похоже на то.

— Чтобы что?

— Не знаю. Просто такова наша суть.

— Окей, с этим более-менее понятно. А зачем ты меня искала? Твой новый друг-адаптант попросил?

Улыбнувшись, Инга покачала головой:

— Не-а. Это целиком и полностью моя инициатива. Может, всё вышло и не так, как ты хотел, но… Я всё-таки обязана тебе своей свободой. Вот решила проверить, как у тебя дела. И… возможно, позвать в нашу адаптантскую тусовку.

Я недоверчиво выгнул бровь:

— Прости, если прозвучит обидно… Но это какая-то «человеческая» история. Обязана мне? Адаптанты могут что-то такое чувствовать?

— Почему нет? Благодаря тебе я свободна. А мне просто обалдеть как нравится быть свободной. И, как это не иронично, от человеческого социума в том числе. Я словно окунулась с головой в изнанку, которая меня всегда влекла.

— Изнанка влекла Ингу.

Она развела руками:

— Но теперь всё, что было её, — моё. Может даже, симпатия к тебе отчасти сохранилась. Отчасти, потому как секс меня больше не интересует. Хотя… В качестве эксперимента можно попробовать. Так что если хочешь…

Инга замолчала и выжидающе посмотрела на меня.

Я невольно скользнул взглядом по её телу, соблазнительные формы которого не скрывала даже моя висящая мешком одежда. Эх… Предложила бы мне это прошлая Инга… А так…

— Нет, как-то это неправильно, — наконец ответил я. — К тому же наше общение уже само по себе проблемное. Мы же теперь по разные стороны баррикад.

— Что значит — по разные? Ты в охотники на адаптантов заделался, что ли?

— Пока не уверен. Видела погром в моей квартире? Это результат обыска. Во время того инцидента с твоим участием я засветился, и ребята из госорганов плотно за меня взялись.

— Подожди… Но ты же тоже скрылся, разве нет?

— Не-а, — покачал я головой. — Там непростая вышла история… Участи бесправной лабораторной крысы мне удалось избежать, но теперь я у них на коротком поводке. Ясное дело, подопытным я в том или ином виде всё равно стану. А вот насчёт остальных задач пока не знаю. В любом случае вся эта деятельность будет ни фига не в интересах адаптантов. Потому и оговорился про баррикады.

— Блин, плохо… А почему ты просто не сбежишь? Сейчас же тебя никто не держит.

— Я всё ещё надеюсь, что смогу вернуться к обычной жизни. Полная свобода от всего, которая тебя так радует, меня не очень-то привлекает.

— Значит, и в компанию адаптантов тебя звать не стоит…

— Ага. Это определённо лишнее. Даже наоборот, я был бы рад, если бы они обо мне никогда не узнали. Так спокойнее.

— Хорошо, я ничего про тебя не расскажу.

— Вот так просто?

— Нет, не так просто, — усмехнулась Инга. — Давай договоримся. Я не рассказываю о тебе, а ты обо мне. Будем своего рода секретными друзьями. И если кто-то на той или другой стороне будет нам угрожать, мы друг друга предупредим.

— Это стыкуется с твоими «адаптантскими» целями? Привести побольше иномирных друзей и устроить пирушку.

— Лично я просто хочу наслаждаться жизнью и творить. Пока мне ничего не угрожает, всё это противостояние по большей части меня не интересует. Если это изменится, я честно дам знать.

— У меня, в общем-то, схожая позиция. Только мне проще придерживаться нейтралитета. Тебе же, в отличие от меня, надо постоянно убивать людей.

Инга поудобнее уселась на крыше и развела руками:

— Только чтобы выжить. Естественно, тебя или твоих близких я трогать не буду, если ты клонишь в ту сторону.

— При том, что ты уже убила девушку, с которой я собирался на свидание.

— Это вообще была не я, а слившаяся с ней сущность. Я — вроде как их ребёнок.

Умом я её понимал, но всё равно было обидно. Захотелось предъявить ей если не за близких, то хотя бы за незнакомцев.

Я уже