class="p1">– Ничего страшного, – ответила я.

Все утро я оставалась твердой и готовой со всем совладать. Даже когда в бар друг за другом зашли отец и брат, чтобы проконтролировать, не приключилась ли еще какая-нибудь драма. Я их в очередной раз успокоила: с моральным состоянием все окей. Заодно я с радостью сообщила им, что Улисс и Лу, с тех пор как им все стало известно, неплохо справляются, и пусть родные не беспокоятся – я приглядываю за детьми.

– По крайней мере, судя по твоему виду, у тебя все в порядке, – с большим подозрением произнес Эрван.

– Да! Все хорошо! Даже прекрасно! Прикинь, я решила выбросить из головы все, что меня заботило, и просто жить. Я тебе уже объясняла, что дети воспринимают наши новости лучше, чем можно было ожидать, мы это обсуждаем, они сами обращаются к этой теме…

Я поостереглась признаваться ему, с кем они обсуждали отца. Ни за что не дам Эрвану заставить меня спуститься с облака.

– Как скажешь…

Шли часы, и моя прекрасная легкость испарялась, уступая место растущей нервозности, назойливой и не поддающейся контролю. Она достигла пика, когда я пришла домой. Готовя ужин, я умудрилась разбить две тарелки и стакан. Моя лазанья в духовке подгорела, и я ее выбросила. Придется детям обойтись макаронами с маслом. Улисс видел мою растерянность, как будто читал мои панические мысли и без единого слова спас ужин в последнюю минуту, не позволив воде выкипеть.

А вдруг у меня больше никогда не получится стать обычной женщиной, такой, как все остальные? Готова ли я дать себе волю? Заговорить на языке тела и сердца? Что, если откроются болезненные раны от нанесенных травм? И еще, могу ли я целиком и полностью положиться на него? Не нагонит ли меня моя история, заставив постоянно и непрерывно сомневаться в нем? Не получится ли, что всякий раз, когда я на него посмотрю, меня ужалит очередной вопрос о его тайнах, о том, что он скрыл о себе? Не буду ли я вечно бояться, как бы он не изменился и как бы не появился его злонамеренный двойник? Разве я этого желаю? Недоверия и сдержанности?

А если он сочтет ситуацию слишком сложной? Я была убеждена, что он ищет не просто приключение на одну ночь, и это меня полностью устраивало. Я не нуждалась в сексе ради секса. Если я рискнула на шаг приблизиться к нему, то лишь ради того, чтобы попробовать пройти вместе хотя бы кусочек пути. Как забыть его реакцию на звонок Ивана? Его рефлекторное отстранение. Вдруг у него тогда мелькнула мысль, не сбежать ли от меня, от нашего сближения, чтобы предотвратить потенциальные осложнения. Я не была готова ему гарантировать, что Иван никогда не вернется, и меня не удивило бы, если бы он о чем-то догадывался. Мне, как и ему, надо научиться жить с мыслью, что в любой день вдруг явится Иван. Да, я этого боялась, но все равно отказывалась поддаваться страху. И мне не трудно было пообещать Гари, что Иван больше никогда не приблизится ко мне. Но они же знакомы. Где ответ на вопрос, что общего у них было на другом конце света? Меня всегда будут мучить подозрения. Готова ли я к этому? Чтобы вникнуть в истинный смысл их дружбы, я должна понаблюдать за ними, когда они окажутся вдвоем. Но я не собиралась этого делать.

К тому же есть дети. Я внимательно оглядела их одного за другим. Улисс. Лу. Мило. Как они отнесутся к появлению мужчины в жизни мамы? Я слышу, как меня упрекают: “Ты слишком зацикливаешься на детях, давай, иди вперед, не оставляй выбор за детьми”. Вполне вероятно, эти люди правы, но нельзя же просто взять и отодвинуть в сторону мой смысл жизни, тех, кто спас меня от полного кораблекрушения. Я не представляла себе реакцию детей. Я целиком и полностью посвятила им последние семь лет, и даже больше семи, еще до того, как Иван нас бросил. Согласятся ли они делить меня с Гари? Не устроят ли ему веселую жизнь? Или будут к нему безразличны? Поведут себя так, будто его не существует? А что, если они дадут ему место в своей жизни? Привяжутся к нему?

И Гари… У него нет детей. Вдруг он никогда не хотел их? Он был женат. Почему он не создал семью с бывшей женой? Трудно забыть, с какой трогательной деликатностью он обсуждал моих детей, но это ничего не значит. Он умный человек и отследил особое, глубоко сидящее внутри моего существа отношение к детям, ему уже ясно, что они всегда будут у меня на первом месте. Примет ли он эту действительность, мою действительность? Сумеет ли полюбить их? Включить в собственную жизнь? Готов ли он отдать им частицу самого себя?

– Все нормально, мама? – спросил Улисс.

Я подняла к нему улыбающееся лицо. В конце концов, вопросы насчет моей влюбленности, которые я задаю себе, свидетельствуют о том, что у меня нормальная жизнь. Я уцепилась за эту банальность и утвердительно кивнула.

– Ты сегодня как будто витаешь в облаках, – лукаво усмехнулся он.

Вся троица наблюдала за мной, и мое поведение явно их забавляло. Я покраснела и принялась убирать со стола.

Они, как обычно по вечерам, помогли мне на кухне, а я взяла себя в руки и наконец-то расспросила о том, как прошел день в школе, об их приятелях, о бабушке с дедушкой, об обычных мелочах. После ужина я поднялась уложить Мило и осталась прочесть ему сказку перед сном. Если честно, я тянула резину.

Когда я вышла из его комнаты, меня ждал Улисс.

– Пойдешь гулять с Дус?

– Естественно, как каждый вечер. Почему ты спрашиваешь?

– Да ни почему, просто так…

Я поцеловала его и стала спускаться по лестнице.

– Если тебе попадется Гари…

Я резко остановилась.

– Поблагодари его от нас, мама.

– Ой, да, он очень мило отнесся к нам, чего уж тут, – подхватила Лу, которая вдруг каким-то чудесным образом выросла рядом с братом.

В восприятии детей Гари связывал их с отцом. Разве получится не принимать этот факт во внимание? С другой стороны, когда они мне накануне вечером описывали встречу с Гари, я заподозрила, что между ними установился контакт. Обсуждая что-то со мной, Улисс заметил: “Он симпатичный, правда. Мы достали его своими вопросами, хотя он вроде как не имеет ничего общего с ним. Нам кажется, они совсем не похожи”. Если однажды между мной и Гари что-то