Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я не ожидала, что он все это скажет.
– Ты… мной восхищаешься?
Уши Педро краснеют.
– Да, – говорит он. – Я ничего не могу с этим поделать.
Мы смотрим друг на друга, и у меня такое чувство, что Педро хочет сказать что-то еще и ждет, когда я заговорю, но мы просто застряли в ожидании, пока другой сделает первый шаг. Я совершенно сбита с толку. Я хочу сказать ему, что тоже научилась им восхищаться. Хочу сказать, что иногда, когда я думаю о нем, моя грудь мне кажется слишком маленькой для всех сдерживаемых чувств, но…
Не могу ничего сказать.
Не могу ничего выразить.
Кажется, он это понимает, потому что слегка кивает и поворачивается к раковине, чтобы начать мыть посуду.
Мне нужно уйти, пока не стало слишком поздно. Пока он не понял, что я запуталась насчет нас. Но в итоге я сижу на стойке рядом с раковиной, пока он моет посуду.
– Я думаю, тот случай с супом из цветов, когда мы были детьми, так сильно меня расстроил, потому что ты был прав, – признаю я. – Когда ты бросил мне вызов, предложив его выпить, чтобы доказать, что это действительно суп, я знала, что ни за что не смогу это сделать. Потому что я даже суп дома никогда не готовила. Я просто играла с цветами, пытаясь подражать маме и бабушке, но даже не знала, что нужно класть в первую очередь.
– В первую очередь – ароматные ингредиенты, – говорит он, как всезнайка, каковым и является.
Я брызгаю на него из крана раковины.
Педро поднимает руки в знак защиты, с кончиков его челки стекает вода. И в тот же миг обливает меня водой. Мы смеемся, оба промокшие насквозь. Кажется, это первый раз, когда мы смеемся вместе. И это кажется… правильным.
Но потом я замечаю на столе свой пирог.
Никогда не думала, что могу так расстроиться из-за рецепта. Неудивительно, что мама тоже его избегает. Только бабушка знала, сколько пармезана нужно класть в тесто.
– Прости, – говорю я. – Я расплакалась из-за пирога, а тебе и твоей семье так досталось этим утром. С сеу Ромарио все в порядке? – Педро отводит глаза, как будто он предпочел бы об этом не говорить. – Мне не надо было спрашивать…
– Нет. Все в порядке. С ним все будет в порядке. У него подскочило давление, – объясняет Педро. – Мама и дедушка поговорили о «Сахаре», и он расстроился. Все дело в этих «Сделках-Сделках». Но спасибо вам за вашу помощь этим утром.
– Если вам, ребята, снова понадобится позаимствовать мамину машину, дай мне знать, – говорю я.
Педро выглядит немного удивленным, но улыбается.
– Спасибо.
Я собираюсь спрыгнуть со стойки, но повсюду вода, и я снова едва не поскальзываюсь.
– Осторожно!
Педро обхватывает меня за талию, чтобы помочь спуститься. Я сжимаю его плечи. И, встретившись взглядами, мы как будто оба понимаем, насколько мы близки. У меня такое чувство, будто я только что окунулась в солнечное сияние.
Педро отходит от меня, выглядя взволнованным.
– Мне нужно поскорее вернуться в «Сахар». Надо начинать собираться.
Мое сердце стучит так сильно, словно отплясывая самбу.
– Я помогу, – бормочу я.
Я беру поднос с кукурузным пирогом, Педро несет к холодильнику боло де роло, и тут я поскальзываюсь на остатках яичного желтка на полу и врезаюсь в него. Педро пытается меня поймать, и оба наших подноса опрокидываются друг на друга. Пытаясь уберечь подносы, мы вместе падаем.
– О боже! Мне так жаль! – Я тянусь за свисающей с плиты тряпкой для мытья посуды.
Педро тянется за той же тряпкой.
И в тот момент, когда его пальцы обхватывают мои, мир останавливается.
Мне нужно отстраниться, но я не хочу прерывать это прикосновение. Тепло разливается по моей коже, напоминая об ощущении, которое я испытала, когда он показывал мне, как месить хлеб. Он наклоняется ближе. И я тоже тянусь к нему в ответ. Наши губы почти соприкасаются, я чувствую тепло, исходящее от его губ.
Но затем тень сомнения пробегает по его лицу. Легкий лихорадочный выдох вырывается из его рта, и он отворачивается от меня.
Что только что… что только что произошло?
Я ошеломлена, пытаюсь все переварить. Педро выглядит таким же растерянным, выражение его лица напряженное, как будто его мучают собственные мысли. Он неуклюже поднимает подносы с кукурузным пирогом и боло де роло, которые окончательно перемешались между собой. Запихивает в рот кусочек смеси, как будто только для того, чтобы избежать разговоров.
И тут его глаза загораются.
– О боже мой! – говорит он с набитым ртом.
Берет еще один кусок кукурузного пирога с начинкой из боло де роло, поднимает его, чтобы показать мне, как будто только что сделал великое открытие.
– Что? – спрашиваю я.
– Ты должна это попробовать.
Я так нервничаю, что, кажется, не смогу заставить себя есть, но я откусываю первый кусочек…
Соль и сахар смешиваются у меня во рту, два вкуса сливаются, как поцелуй.
– Это… Это…
Я не могу найти нужных слов.
– Идеально, – заканчивает он за меня. Он так близко, его глаза встретились с моими, и эта глупая улыбка на его лице.
ЧТО СО МНОЙ ПРОИСХОДИТ?!
Мои противоречивые мысли, должно быть, написаны у меня на лице, потому что он внезапно кажется обеспокоенным.
– Тебе не нравится? – спрашивает он.
– Прости. Я не могу… мне нужно идти!
Я поднимаюсь на ноги, по пути к выходу подхватывая свой рюкзак, и практически убегаю с кухни, мимо окликающих меня в кафетерии Синтии и Виктора.
Пока я жду автобус, я все еще чувствую, как мурашки бегают вверх и вниз по моей спине.
Это всего лишь пирог, говорю я себе.
В сочетании оба пирога оказались идеальны. Вот откуда это странное, опьяняющее чувство в моей груди. Верно?
31
ПЯТНИЦА, 3 ИЮНЯ
До конца недели я избегаю Педро. Даже не позволяю себе думать о нем, окунаясь в домашнюю работу всякий раз, когда он всплывает у меня в голове.
Мама понятия не имеет, что происходит, но она рада видеть, что я занимаюсь допоздна. Она даже приносит мне тарелки с сальгадо, чтобы подкрепиться. Так я вступаю в июнь. Изучаю геометрию, чтобы ни о чем другом не думать.
Мы по-прежнему враждуем. Наши семьи враждовали на протяжении многих поколений. Я не