– Видите ли, – я опять пошла по тонкому льду лжи, – я хорошознала Соню, маму Люды, в юности мы с Людочкой тесно общались, она жила тогда надругой квартире.

– Да, – кивнул Алексей, – это верно.

– Потом наши пути разошлись, мы случайно встретились парумесяцев назад в кафе… э…

– «Мэн», – неожиданно подсказал Алексей, – Людочка тамвсегда обедала.

– Точно! – обрадовалась я. – Именно «Мэн». Ну а потом мнепонадобились деньги, и Людочка их одолжила на пару дней.

– Жена была такой щедрой, – тихо сказал Алексей, – онавсегда всем помогала. Было бесполезно отговаривать ее от добрых поступков. Я ненастолько доверчив, ни за что не расстанусь с деньгами без расписки. Людочка жепостоянно давала в долг, а потом удивлялась, даже плакала, когда ее обманывали,не возвращали деньги. Вы, Арина, уникальный экземпляр. Жаль, что мыпознакомились при столь грустных обстоятельствах.

– А что случилось с Людочкой? – не выдержала я.

– Ее убили.

– Кто?

Алексей зябко поежился.

– Думаю, моя жена погибла из-за своей редкостнойдоверчивости. Вчера она утром поехала в парикмахерскую. Последней в живых еевидели сотрудники салона. Сделав прическу, Люда ушла, домой она не вернулась.Тело ее нашли в соседнем с цирюльней подъезде. Люду ограбили и убили. Скорейвсего, к ней подошел бомж и попросил денег. Очевидно, она, несмотря на моикатегорические запреты, вытащила кошелек, раскрыла его… Маргинал увиделприличную сумму, втолкнул мою несчастную жену в подъезд, ударил ее по головежелезной палкой, снял с нее все драгоценности, выпотрошил портмоне и ушел.Машина Люды осталась припаркованной недалеко от салона.

– Ужасно, – прошептала я, – тут поверишь в судьбу. Соняпогибла не своей смертью, ее мать тоже, теперь Людмила.

– Да, – кивнул Алексей, – только они прожили большую жизнь,а Людочка совсем молодая, разве это справедливо? Господи, я же только что скнижной ярмарки приехал, меня в столице не было, и тут такое!

Он поднес к глазам платок, и я поняла: Алексей вовсе неспокоен, он просто изо всех сил старается не потерять лицо.

Оказавшись на улице, я налетела на Федора:

– Ужасно! Ты заставил меня отдать деньги человеку, которыйтолько что потерял жену.

– Ничего, – заявил рекламщик, – ты же все равно хотелавернуть долг.

– Но не в такой же ситуации! Что обо мне теперь подумаетхозяин «Нодоба»?

– Ничего, кроме того, что писательница Арина Виолова доидиотизма честная баба.

– Теперь понимаешь, что никаких авансов я ни от кого неполучала?

– Ну… ну… ну… Арина, ангел мой сизокрылый, коли в другой разтебе тайком от супруга понадобится малая толика денег, не надо направлять своилегкие стопы в «Нодоб», «Звезду», «Глорию» и прочие процветающие издательства.Просто иди ко мне и прочирикай: «Феденька, котик, дай мне, глупой, безмозглойкошечке, мешочек с золотыми монетками!» Поняла, цыпа-дрипа?

– Да, – устало кивнула я.

– Вот и ладненько, светлый ангел моей черной души, – сказалФедор, быстро влез в свою шикарную иномарку и унесся прочь, забыв предложитьподвезти меня.

Чувствуя, что ноги налились свинцовой тяжестью, я доковылялапо улице до кафе, отыскала свободный столик, шлепнулась на неудобныйпластмассовый стул и попыталась успокоиться.

Бедная Людмила, погибнуть ясным днем, во цвете лет. Молодая,здоровая, богатая… Жить бы да радоваться! ан нет.

Я задумалась. Интересно, в какую парикмахерскую ходила Люда?Скорей всего, она посещала один из элитных салонов. И что, в нем не былоохранника, который проводил бы богатую, упакованную клиентку до авто?Маловероятно. К тому же дорогие парикмахерские, как правило, расположены нашумных магистралях, мимо течет поток машин, идет толпа людей…

Я схватила телефон. Одно из изданий, принадлежащих мужуТомочки Семену, печатает криминальные новости, я когда-то работала в немкорреспондентом и имею среди его сотрудников много друзей.

Ну-ка, позвоним ответственному секретарю Володе Мозжейко.

– Что надо?! – рявкнул Вовка.

– Ну ты даешь, – восхитилась я, – если кому-то что-то и былонадо, после подобного вопроса человек в ужасе уронит трубку. Всех информатороврастеряешь.

– Это кто? – сбавил тон Вовка.

– Вилка.

– А! Что случилось?

– Людмила, жена хозяина издательства «Нодоб»…

– Слышь, Тараканова, – оборвал меня Мозжейко, – твоя новостьдавно протухла, мы уже готовим материал, спасибо за звонок, ждем новыхсообщений.

– А кто пишет статью?

– Люсьенда, – гаркнул ответственный секретарь иотсоединился.

Не подумайте, что Люсьенда – это прозвище.

В паспорте у женщины записано именно такое имя – Люсьенда,вот уж не знаю, почему ее родителям, жителям Тверской области, взбрело в головуназвать дочь столь странным образом. Хотя с какой стати я Виола?

– Кто там с плохими новостями? – прочирикала Люсьенда втрубку.

– Это Вилка. А с чего ты решила, что сообщение неприятное?

– А хрен его знает, так чаще всего случается, одни мерзостикругом, – заявила Люсьенда.

– Про смерть жены хозяина издательства «Нодоб» ты пишешь?

– Ну.

– Скажи, возле какой парикмахерской ее убили?

– Зачем это тебе?

– Надо.

– Ну раз надо! Погоди.

Люсьенда зашуршала бумажками.

– Жуткое дело, – забормотала она, – салон «Паоло» впереулке, в одном шаге от метро «Маяковская». Рядом Садовое кольцо, времяполдень. Народу кругом полно. И такое! Ее всю изуродовали.

– Всю? А я слышала, что с нее золото сняли и кошелекотобрали.

– Это верно, – согласилась Люсьенда, – только, похоже,бедняжка попала в лапы психу или маньяку.

– С чего ты взяла?

– Знаешь ведь, как орудуют гоп-стопники? Они убивать нелюбят.